Название "Бутырки" поначалу не имело ничего общего с тем страшным смыслом, который неотделим от него с конца XVIII века вплоть до наших дней. Так называли в старину небольшой хутор, отделенный от главного села полем или садами. На месте теперешней Бутырской улицы и находилась когда-то деревня Бутыркино (или Бутырки). Во второй половине XVII века она была заселена солдатами регулярного Бутырского полка. Селение быстро разрасталось, и к концу века сельские улицы вместе с площадью, валом и заставой составили Бутырскую слободу, существовавшую до 1747 года, после чего она была включена в черту города.
B 1780–1790-х годах на землях, примыкавших к Камер-Коллежскому валу, был построен Бутырский губернский тюремный замок.
Тюремная архитектура – жанр, конечно, специфический, доступный широкой публике лишь отчасти. Существует преимущественно три типа построения тюрем. Один, как Бутырки, имеет в плане форму четырехугольника с башнями по углам; второй – вроде петербургских Крестов, располагается крестообразно, корпуса расходятся из единого центра; третий – тип классического римского цирка: это совершенно круглое здание, вмещающее в себя все службы, с замкнутым внутренним двором посередине. (Подобные тюрьмы-крепости встречаются на островах Средиземного моря.)
Макет Бутырской тюрьмы.
Из русских тюрем наиболее знамениты (в известном смысле, конечно) казематы Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей в Петербурге и там же – но позднее – Кресты. В Москве – это тюрьма Бутырки, Лефортовская военная тюрьма, исправительная тюрьма "Матросская тишина". (Примечание: Исправительная тюрьма "Матросская Тишина" была названа так по причине близкого соседства Богаделенного дома, приюта для престарелых матросов, основанного Екатериной II в 1775 году.)
Бутырский тюремный замок был построен при градоначальнике Захаре Григорьевиче Чернышове и по сравнению с прежними заведениями подобного рода отличался большей благоустроенностью; корпуса соединялись крытыми теплыми переходами, впервые были сделаны дворики для прогулок. При тюрьме имелась хорошо оснащенная больница на тридцать пять коек, при ней – аптека, в которой, между прочим, висел парадный портрет самого основателя заведения – графа З.Г. Чернышова. Дневной рацион заключенных составлял два фунта хлеба, каша и щи, в постные дни – пустые, а в скоромные – мясные. Для питья всегда имелся в достаточном количестве хлебный квас.
B Бутырской губернской тюрьме помещалось около трех тысяч арестантов. В ее пятиэтажных корпусах, три из которых были надземными, а два – под землей, находилось триста шестьдесят девять одиночных камер, общие камеры и множество других помещений. Заключенные работали в мастерских: переплетной, сапожной, туфельной, портняжной, столярной; здесь изготовлялись отличные венские стулья. Один старый московский справочник сообщал всем заинтересованным лицам, что заказы на изделия Бутырской и других московских тюрем принимаются от населения ежедневно с семи утра до пяти вечера.
Для свиданий родственников с заключенными не требовалось, как ныне, особого позволения. В тюрьмах были установлены специальные дни и часы свиданий. В Бутырках, например, это были вторник, среда, суббота и воскресенье – от 11 до 12 дня. Только в Военной лефортовской тюрьме свидания были запрещены...
При всех старых тюрьмах непременно ставились церкви: находились и жертвователи, на чьи средства тюремные храмы строились и украшались. К примеру, московский купец Расторгуев дважды обновлял церковь в Бутырской тюрьме. В Таганской тюрьме на его же средства (60 тысяч рублей) устроен был каменный храм во имя иконы Божией Матери "Взыскание Погибших". Церковь во имя Николая Чудотворца была построена в Лефортовской тюрьме архитектором Н.Н. Козловым в 1881 году; при исправительной тюрьме "Матросская тишина", где сидели разные мошенники и воры, стояла церковь "Всех Скорбящих Радости". Забегая вперед, скажу, что эта тюрьма в 1917 году была ликвидирована, преступники выпущены на свободу. Прежде чем "Матросская Тишина" снова приняла арестантов, она использовалась некоторое время под рабочие общежития. А вот Военная лефортовская тюрьма после октябрьского переворота сразу стала самой страшной политической тюрьмой. В здании ее Никольской церкви, в церковных подвалах, в 1936–1939 годах производились ежедневные расстрелы – под шум заведенных во дворе тракторов.
Эскиз храма Покрова Пресвятой Богородицы при Бутырской тюрьме.
Храм Бутырского замка, как и сам замок, был выстроен по проекту М.Ф. Казакова. Освященный в 1782 году в честь Покрова Пресвятой Богородицы, храм стоял посередине тюремного двора и представлял собою классический "восьмерик на четверике". Но через сто лет церковь была перестроена и переосвящена во имя Святого Благоверного князя Александра Невского. Около 1909 года по проекту инженера В.В. Воейкова была построена красивая звонница, приобретен хороший набор колоколов. Со стороны Лесной улицы стояла тюремная больница; при ней существовала часовня. Имелась также молельня для иноверцев.
Рассказывая о храме Бутырской тюрьмы, нельзя не упомянуть священника Иосифа Фуделя. Отец Иосиф стал настоятелем тюремного храма в 1892 году и прослужил здесь пятнадцать лет.
Священник Иосиф Фудель. Фотография 1900-х годов.
"Это целый мир особых людей, – говорил он, – более всего ищущих духовной жизни, помощи... Просто теряешься от той громадной области духовных нужд, какую представляет из себя тюрьма... Это – целый городок людей духовно больных, людей, наиболее восприимчивых к духовному свету". К батюшке обращались, как к единственному заступнику и прибежищу здесь, на земле: "Кроме Бога и Вас, нет к кому обратиться".
В 1907 году "пресветлейший батюшка" (так называли его заключенные) был вынужден оставить место настоятеля тюремного храма, отказавшись быть "моральным контролером" арестантов, как того требовало начальство. Он перешел в небольшой приход Николо-Плотницкого храма на Арбате.
Детство сына "пресветлейшего батюшки" – Сергея прошло в двухэтажном домике при тюремном храме. Сергей Иосифович прошел вместе с гонимой Русской церковью весь ее крестный путь, провел много лет в тюрьмах и лагерях.
Дважды Сергей Иосифович сидел в Бутырках – в 1922 и 1932–1933 годах. Из окна коридора, которым водили его на прогулки, он видел верхний этаж дома, где прошли его детские годы, и темный запертый храм: там служил отец его, там крестили его самого, повели в первый раз к Светлой заутрене...
Впоследствии Сергей Иосифович стал религиозным писателем. С 1956 года и до самой своей кончины в 1977 году он жил в городе Покрове Владимирской области, не имея права нарушить стокилометровый рубеж, отделяющий его от Москвы. В Покрове Сергей Фудель написал все свои труды. В своих мемуарах он вспоминал, что соседями его по нарам в Бутырской тюрьме были архиереи, художники, ученые, жандармы, инженеры, крестьяне. Духовенство было представлено здесь особенно многочисленно; порой в камере сидело одновременно до пяти архиереев и по нескольку священников.
В начале 20-х годов камеры Бутырской тюрьмы были освящены таинствами Божественной Литургии. Мы, верно, лишь отчасти можем представить себе ту силу благодати, тот несравненный духовный восторг, что испытывали молящиеся узники в своей камере, причащаясь Тела и Крови Христовых...
Но вернемся к истории Бутырского замка. За более чем двухсотлетнее существование там перебывало много знаменитых сидельцев.
В одной из башен, прозванной впоследствии "пугачевской", сидел на цепи сам бунтовщик; сюда привезли убийцу Великого князя Сергея Александровича – Ивана Каляева, и здесь посещала его со словами прощения и Евангелием в руках вдова убитого – Великая княгиня Елизавета Федоровна. (Примечание: Вопреки устоявшемуся мнению И. Каляев в содеянном не раскаялся; на суде он вел себя вызывающе, требовал себе публичной казни, а в случае помилования обещал немедленно взяться за оружие, "чтобы уничтожить царизм и освободить русский народ".)
Как странно и страшно все получилось: Великий князь и его жена Великая княгиня были попечителями Благотворительного общества, занимающегося помощью осужденным и членам их семей. Именно при Бутырской тюрьме был открыт Сергиево-Елизаветинский приют, основанный великокняжеской четой. В нем помещались жены и дети заключенных, добровольно следующие за отцами семейств в Сибирь. (Поступки такого рода поощрялись государством: это было и душеспасительно, и полезно в хозяйственном отношении, так как многие семьи после окончания срока ссылки оставались
жить на неосвоенных сибирских землях.)
У нас на Руси всегда жалели тюремных сидельцев. Так уж исстари было заведено: сами государи посещали узников. И.Е. Забелин пишет об этом в своем труде "Домашний быт царей и цариц": "Накануне Рождества, часа за три до света, Государь совершал "тайный" обход тюрем и приказов, где сидели колодники. Там он раздавал своеручно милостыню, освобождал преступников". На Рождество, Пасху, Троицу и в другие большие праздники цари не садились за стол без того, чтобы не накормить тюремных сидельцев и пленных. Так, например, в 1663 году "кормлено было на Большом тюремном дворе 964, а в следующем – 1110 человек".
Не отставали от Государя и сердобольные московские обыватели. Корзинами несли они угощение и ставили гостинцы у ворот городских тюрем. Особенно много приношений было у Долговой ямы близ Воскресенских ворот у Иверской часовни. Приносили не только еду, но и большими бутылями питье – вино и домашнее пиво. Должников вообще не считали преступниками, прекрасно понимая, что каждый может оказаться на их месте. В течение целых столетий считалось благородным делом вықупить должника из темницы.
"Путеводитель по Москве" 1853 года сообщает: "В России, особенно в Москве, к жребию тюремных сидельцев всегда оказывали живейшее участие. Почти каждую неделю чья-то благочестивая рука изводит из заключения страдальцев задолжавших. Пожертвования на предмет сей простирались в 1850 году до 15 000 рублей". Об узниках непрерывно и всем миром молились по домам, храмам и монастырям: "…о сущих в бедах и скорбех, обстояниях и пленениях, темницах же и заточениях". В некоторых монастырях прибавляли еще молитву о покаянии и исправлении находящихся в тюрьмах и на каторгах.
Обычай приносить посильную жертву к воротам тюрем сохранялся по деревням и в наше время – вплоть до начала 30-х годов. Возили в тюрьму мясо, сало, масло и, конечно, разные пироги, пирожки да сладкие булочки. Неизвестно, что из привезенного попадало несчастным узникам, а что охране, но деревенские не сдавались до тех пор, пока праздничные приношения не были окончательно и бесповоротно запрещены.
До революции Москва была богата благотворительными обществами. Под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством находился Дамский благотворительный тюремный комитет. Он помещался у Иверских ворот в здании Губернского правления; почетной председательницей его была Великая княгиня Елизавета Федоровна. В ведении Комитета состояли: убежище для освобождающихся из мест заключения женщин (на Новинском бульваре); приют-ясли для детей арестантов до трехлетнего возраста (в здании женской тюрьмы), Сергиево-Елизаветинский приют при Бутырской тюрьме и склад одежды для возвращающихся из мест заключения женщин (на Лесной улице).
Московский мужской благотворительный комитет состоял под Высочайшим покровительством Его Императорского Величества и также имел целью оказывать содействие в приискании средств к жизни лицам, освобожденным из-под стражи или отбывшим заключение. Комитет опекал детей осужденных; оказывал возможную помощь находящимся на свободе семействам заключенных; хлопотал о выкупе лиц, заключенных за долги.
Существовало еще Московское общество ремесленно-земледельческих колоний для освобождающихся из мест заключения и Общество покровительства беспризорных и освобожденных из мест заключения несовершеннолетних.
Храм Покрова Пресвятой Богородицы при СИЗО-2 (Бутырской тюрьме). Фотография 1920-1930 годов.
После 1917 года все благотворительные общества были, как известно, разогнаны, тюремные храмы закрыты или использовались как дополнительные помещения для содержания узников. В 1990-е в здании Бутырского тюремного ҳрама размещалась больница. А в конце 1930–1940-х и начале 50-х годов в здании поруганной, обезображенной церкви Бутырской тюрьмы находилось одновременно свыше двух тысяч арестантов. В камеры набивали по двести – двести пятьдесят человек; спали на нарах, под нарами и в проходах. Тут была пересылка, собирались этапы для отправки в концлагеря. (По словам А.И. Солженицына, сидевшего здесь, через здание церкви проходило в год до 50 тысяч человек.) И уж никому теперь даже не могло прийти в голову принести и поставить к промерзшим, заиндевевшим воротам тюрьмы корзину с домашними теплыми пирогами…
В 70-е годы в Бутырской тюрьме был выстроен новый огромный корпус, но мест по-прежнему не хватает. И все же в 1990-е годы, несмотря на всю смуту этого времени, после неисчислимых бедствий и страданий прошедших десятилетий, что-то сдвинулось в умах и сердцах соотечественников.
Впервые за семьдесят пять лет 25 февраля 1992 года ворота Бутырской тюрьмы отворились для священника, призванного духовно окормлять заключенных. Им стал отец Глеб Каледа (профессор, заведующий сектором религиозного просвещения при Московской Патриархии). По договоренности с начальником тюрьмы Г.Н. Орешкиным было решено освободить третий этаж здания церкви для богослужений, первый и второй оставив больнице. Оплату и общие строительные работы берет на себя тюремное ведомство, а внутренняя отделка храма будет производиться за счет пожертвований, собираемых в храмах, и в значительной мере силами самих заключенных.
Первая встреча отца Глеба Каледы с узниками состоялась в марте в здании тюремного клуба. Отец Глеб совершил молебен "О в темницах заключенных". После молебна хор и начальство покинули зал, оставив священника наедине с заключенными. Отец Глеб отвечал на многочисленные вопросы. В конце встречи он сказал Слово на текст из книги Пророка Иеремии: "Остановитесь на путях ваших, и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите к нему, и найдете покой душам вашим". Были настоятельные просьбы доставить в тюрьму Святую воду. Через две недели отец Глеб вместе с молодым священником отцом Алексеем Гостевым совершил водосвятный молебен, прошедший очень торжественно – при антифонном пении двух мужских хоров, что не часто услышишь и в больших московских храмах.
Так как большинство "населения" Бутырок лишено права передвижения даже по территории тюрьмы, отец Глеб сам отправился по камерам для бесед с заключенными. У священника с самого начала были верные и преданные делу молодые помощники. По многу часов проводят они в душных, переполненных камерах, беседуя с заключенными о самом главном: о Боге и Божьих заповедях, о бессмертии души, о таинствах Крещения, Покаяния и Причастия.
Храм Покрова Пресвятой Богородицы при Бутырской тюрьме. Внутреннее убранство. Фотография 2018 года.
Великим Постом начались долгие исповеди: исповедовались по часу, по два, чаще всего впервые в жизни. "Слезы, сплошные слезы", – говорит об этих исповедях священник. "Если бы на воле так каялись и молились!" – с душевным сокрушением добавляет отец Глеб. Но, верно, если бы на воле так каялись и молились, то и тюрьмы не были бы переполнены…
Первая Божественная Литургия состоялась на Светлой неделе в третий день Пасхи (29 апреля 1992 года). Заключенные сами привели в порядок храмовое помещение на третьем этаже; чистота была идеальная. Перед Литургией помещение было освящено малым освещением. Алтарную преграду соорудили из двух грифельных досок, задрапировав их белыми пикейными одеялами; на доски прикрепили по иконке. Отцу Глебу помогал исповедовать и причащать отец Алексей Гостев.
Священники принесли с собой освященные крашеные яйца и куличи. После службы все отправились в тюремную столовую для совместной трапезы.
Благодаря усилиям людей и по милости Божией одна многонаселенная (почти на семьдесят человек) камера превратилась чуть ли не в молельную – с Красным Углом, завешанным бумажными иконами, с чтением утром и вечером Молитвенного Правила. Один заключенный признался священнику: "Если б мне сейчас предложили свободу или еще месяц тюрьмы, я бы выбрал тюрьму, так много я здесь узнал. Я тут пришел к Богу".
Потребность в исповеди и беседе со священником, как и в давно прошедшие времена, в тюрьме огромна. И чем страшнее положение заключенного, тем острее испытывает он нужду в покаянии.
Возрождение православной деятельности в Бутырской тюрьме не было простым и легким. Под предлогом ремонта в 1997 году сняли крышу, и помещение два месяца стояло под открытым небом. Все было залито водой. Вынужденно храм переместили на первый этаж. Храм был полностью восстановлен только в 2004 году, и в день праздника Покрова Пресвятой Богородицы викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси епископ Дмитровский Александр совершил с нем первую Божественную литургию На богослужении присутствовали около 80 человек.
Храм Бутырской тюрьмы решено по восстановлении переосвятить и вернуть ему первоначальное название Покрова Божией Матери. Действительно, где, как ни здесь, над этим скорбным местом требуется Покров Пречистой Богородицы, Ее Святое заступничество?!
"...ПРЕЧИСТАЯ ДЕВО, ГОСПОЖЕ БОГОРОДИЦЕ, УТЕШЕНИЕ НАШЕ! НЕ ГНУШАЙСЯ НАС, ГРЕШНЫХ, НА ТВОЮ БО МИЛОСТЬ УПОВАЕМ; УГАСИ ГОРЯЩИЙ В НАС ПЛАМЕНЬ ГРЕХОВНЫЙ И ПОКАЯНИЕМ ОРОСИ ИЗСОХШИЯ СЕРДЦА НАША; ОЧИСТИ УМ НАШ ОТ ГРЕХОВНЫХ ПОМЫСЛОВ; ПРИИМИ МОЛЬБЫ, ОТ ДУШИ И СЕРДЦА СО ВОЗДЫХАНИЕМ ТЕБЕ ПРИНОСИМЫЕ"…
В основу материала легла статья Лидии Головковой "Бутырский тюремный храм (Из истории Бутырской тюрьмы)" / Московский журнал. М., 1993. Вып. №2/3.