Наша очередная пешеходная прогулка по Москве посвящена бывшей Огородной слободе, или Огородникам, как ее еще называли. Огородная слобода образовалась в XVII веке в северо-восточной части Земляного города. Между Мясницкой улице и Покровкой, от нынешнего бульварного кольца и до Земляного вала, раскинулись на специально отведенных дворцовых землях огороды и дворы царских огородников, здесь, на плодородной земле за Поганым прудом, у берегов речки Черногрязки, выращивали они фрукты и овощи для царского двора. Взращенные ими огурцы, капуста и репа свежими, прямо с грядки попадали не куда-нибудь, а к государеву столу, в Кремль! Несмотря на не самый благоприятный московский климат, для нужд двора местные огородники исхитрялись выращивать в «содилах», парниках то бишь, даже дыни и арбузы.
Огородная слобода была одной из самых обширных в Москве. В 1638 году в ней числились 174 двора, а к 1679 году их число выросло до 373.
Для царских огородников была сооружена приходская церковь, освященная во имя Владимирской иконы Божией Матери, в новой колокольне которой позже освятили придел во имя святого Харитония Исповедника, и церковь стала именоваться в народе Харитоньевской. От нее и пошли названия местных слободских переулков – Большого и Малого Харитоньевских, на пересечении которых она находилась. Существовала в слободе и другая церковь – Трех Святителей Вселенских, известная с 1635 года. Она располагалась на краю слободы, у крупного торгово-делового центра, образовавшегося у ворот Земляного города (сейчас на ее месте, в районе дома №4 по Садовой-Черногрязской, разбит небольшой скверик с фонтаном). Третьим храмом, частично обслуживавшим большую Огородную слободу, был храм Николы Чудотворца в Мясниках (находился по адресу Мясницкая, 39). Ни одна из трех церквей Огородной слободы не сохранилась до нашего времени.
Со временем, со второй половины XVII века, Огородная слобода превращается в элитный район, который активно заселялся купцами, представителями высшего духовенства, московской знатью. Одной из причин этому послужило то, что Мясницкая улица при Петре I была превращена в главную парадную дорогу для царского выезда. В ее ближайших окрестностях стали селиться приближенные Петра, а затем и приобретать здесь для себя владения. С историей бывшей Огородной слободы связаны имена Пушкина, Грибоедова, Баратынского, Юсуповых, Сухово-Кобылина, канцлера Бестужева-Рюмина, живописца Федотова и многих других известных людей.
Вот по этим историческим местам Москвы нам и предстоит прогуляться. Итак, первый объект нашего экскурсионного маршрута – дом №11 по Гусятникову переулку.
Гусятников переулок, дом 11. Доходный дом М.О. Эпштейна. Построен в 1912 году архитектором Е.В. Дубовским в стиле неоготики. Общая композиция здания довольно проста, но дом примечателен не этим – он впечатляет своими скульптурными деталями. Над входом расположена в полный рост фигура средневекового рыцаря в доспехах, с мечом в руках, взирающего печально сверху на прохожих. Рыцарь, похоже, утомлен, в его взгляде как будто видна усталость, он опирается на свой меч, но службы не бросает. От дождя и снега рыцаря спасает козырек над ним, украшенный подзорами. Над входом же, в небольших арочках притаились ящерки, по бокам от них помещены картуши со щитами. Интересная капитель, венчающая вытянутую колонку под эркером. На ней два человечка, поддерживающие своими ручками эркер, согнулись под тяжестью, но улыбаются – сильные. Между человечками герб и дворянская корона. Окна нижнего этажа защищены решетками, изображающими щиты. Весь декор здания говорит о его неприступности. Этот дом словно средневековый замок.
Стоит отметить, что творчество архитектора Дубовского всегда тяготело к стилизациям под средневековую замковую архитектуру, к необычным антропоморфным и зооморфным деталям. Похожий дом-замок с рыцарями архитектор построил и на Арбате (дом №35).
До того, как в Гусятниковом переулке был построен доходный дом с рыцарем, на его месте с стоял дом, в котором с 1892 по 1904 год жил известный ученый, отец русской авиации Н.Е. Жуковский. Из Гусятникова переулка он переехал в находившийся рядом Мыльников переулок, который позже был переименован в его честь в улицу Жуковского. Этот тихий район очень полюбился Николаю Егоровичу, и он обосновался в нем навсегда.
Гусятников переулок, дом 13. К доходному дому Эпштейна примыкает еще один доходный дом 1910-х годов постройки, созданный по проекту архитектора О. Г. Пиотровича – одного из самых «плодовитых» в Москве авторов доходных домов среднего класса. Фасад дома оформлен в узнаваемой и весьма индивидуальной манере Пиотровича – он облицован гладкой глазурованной, кремового цвета керамической плиткой и украшен между третьим и четвертым этажами лепной горизонтальной тягой с орнаментом, изображающим спиральные завитки и листья. Под окнами расположены рельефные вставки с женскими маскаронами и розеттами. Над входами в здание выделяются роскошные барельефы с женскими профилями.
Дворами выходим к симпатичному особняку-замку, находящемуся в переулке Огородная слобода, дом 6.
Это красивое здание – особняк чаепромышленников Высоцких. Был создан архитектором Р.И. Клейном в 1900 году при перестройке принадлежавшего Высоцким более старого дома XIX века. Особняк получился прелестным, не зря Клейн славился как один из лучших мастеров стилизации и эклектики. Дом стилизован под средневековый замок и одновременно имеет черты, присущие французским дворцам эпохи Возрождения.
Дом семьи Высоцких отличался гостеприимством и радушием. Вообще Высоцкие были интеллигентными, глубоко образованными, уважаемыми людьми. Про основателя семейного дела Вульфа Янкелевича Высоцкого говорили, что он, в отличие от многих, скоро обогатившихся купцов, став миллионером, не проявил ни малейшей заносчивости или высокомерия, да и в каком-либо недостойном поведении на его пути к достижению богатства Высоцкого невозможно было обвинить. Чаеторговая фирма Высоцких, основанная еще в 1849 году, на всем протяжении своей деятельности отличалась исключительной культурой ведения торговли, передовым техническим оснащением своей фабрики, непревзойденным качеством продукции, словом, имела безупречную репутацию. «В.Высоцкий и Ко» была официальным поставщиком российского Императорского двора и контролировала треть чайного рынка страны. Давид Высоцкий - сын Вульфа Янкелевича и наследник компании – также был просвещенным коммерсантом и видным меценатом. Его дом в Чудовском переулке (ныне переулок Огородная слобода) посещали многие значительные деятели культуры. В частности, бывал в нем и художник Леонид Осипович Пастернак, отец писателя и поэта Бориса Пастернака, являвшийся другом семьи Высоцких. Дочери Высоцких Ида и Елена брали у него уроки рисования. Часто посещал дом и сам юный тогда еще Борис Пастернак. Он с детства дружил с Идой Высоцкой и был влюблен в нее. В гимназические годы он занимался с ней геометрией, помогая готовиться к выпускным экзаменам, был ее домашним учителем. Первые стихотворные опыты будущего поэта были связаны именно с этим московским домом, ведь все его помыслы кружились возле одной из его обитательниц. В 1912 году Пастернак даже сделал предложение Иде, но она отказала ему. С этим значительным в жизни молодого поэта событием связано его стихотворение «Марбург», об этом он вспоминал и в своей автобиографической повести «Охранная грамота».
Советская власть выгнала Высоцких из России. В 1918 году их предприятие было национализировано, и семья Высоцких эмигрировала в Великобританию. Однако Высоцкие были одними из немногих, кому удалось сохранить свои капиталы. Их компания имела до революции развитую филиальную сеть не только на территории России, но и за рубежом - в Америке и Великобритании, это и спасло ее от окончательного краха после национализации российских активов. Высоцкие продолжили вести бизнес за границей, наряду с Нью-Йорком и Лондоном, открыли свои представительства в Польше, Италии и других европейских странах. В 1936 году одним из потомков семьи Высоцких была открыта чайная фабрика в Израиле, в Тель-Авиве, куда впоследствии, в связи с печальными событиями Второй мировой войны и прекращением дела Высоцких в Европе, была перенесена штаб-квартира компании. На сегодняшний день компания «Wissotzky Tea», по-прежнему оставаясь в ведении семьи Высоцких, является ведущим дистрибьютором чая в Израиле. Компания в настоящее время предпринимает попытки вновь выйти и на российский рынок.
Московский особняк Высоцких после их эмиграции был занят клубом телеграфистов, затем перешел Обществу старых большевиков, позже – Московскому городскому дому пионеров и октябрят, а после переезда его в новое здание на Ленинских горах в бывшем доме Высоцких обосновался районный дворец пионеров имени Н.К. Крупской. За годы советской власти особняк многократно перестраивался и расширялся, к счастью, без серьезного изменения первоначального облика здания. А вот интерьеры дома, когда-то бывшие роскошными, безвозвратно утрачены - в бытность здесь пионеров и школьников дорогие породы дерева, золотая роспись, наборные паркеты, лепнина были заменены новым оформлением, соответствовавшим советским представлениям о прекрасном и уместном. С легкой руки руководителя московских большевиков товарища Хрущева «купеческое безвкусие и богатство» было устранено.
Через дорогу, по адресу переулок Огородная слобода, дом 5, расположен нарядный особняк 1885 года постройки. Это «голубая мечта фабриканта Щербакова». Михаил Федорович Щербаков родился в богатой крестьянской семье в селе Озеры Коломенского уезда. Дед и отец Михаила основали в Озерах одну из первых бумаготкацких мануфактур, весьма успешно функционировавших. Михаил, совместно со своими братьями Василием и Алексеем, продолжил семейное ткацкое дело.
Фабрикант крестьянского происхождения, успешно приторговывавший сукном, жизнью в уездном городке, пусть даже и обеспеченной, отнюдь не довольствовался. Была у него мечта – виделся ему шикарный, как в барской усадьбе, дом, весь голубой и не где-нибудь расположенный, а в самом центре Первопрестольной, а сам он в том доме пьет «чай от Высоцкого» с колотым сахаром. Мечты мечтами, а однако ж реальность не разочаровала фабриканта Щербакова. Семейная мануфактура братьев Щербаковых их стараниями интенсивно развивалась, была оборудована по последнему слову техники, рабочие ее находились в хороших условиях, и при фабрике было даже образована по затее Михаила Федоровича пожарная дружина, оснащенная лучшей в России пожарной техникой и в которой он лично принимал участие в качестве брандмейстера. К концу XIX века мануфактура превратилась в большую механизированную текстильную фабрику. Так что, судя по всему, Щербаковы разбогатели весьма основательно. И ничто уже не препятствовало тому, чтобы голубая мечта осуществилась.
Воплощением мечты занялся в 1885 году архитектор П.А. Дриттенпрейс. В бывшей Огородной слободе Москвы выстроил он для Щербакова роскошный дом в модернистском стиле с элементами классицизма. Особенно красив фасад этого особняка, он украшен двумя симметричными эркерами и фигурными надстройками-аттиками над ними, богато декорирован лепным узором. Очень изящное вышло строение у Дриттенпрейса, достойное воплощение купеческой фантазии. В этом своем новом особняке Михаил Щербаков мог не просто распивать «чай от Высоцкого», но и делать это в компании самого владельца знаменитой чаеторговой компании, который оказался в результате его соседом. Такой вот пример того, что мечты сбываются и порой даже превосходят все ожидания.
Переулок Огородная слобода, дом 9. Здесь, посреди шумной Москвы, перед нами предстает настоящее чудо. Кажется, что этот обветшавший двухэтажный деревянный дом, выкрашенный зеленой краской, стоит тут с тех самых шелестящих капустным листом «огородных» времен. Трудно поверить, что он не на много старше находящегося по соседству дома Высоцких. Точная дата постройки его неизвестна, но предположительно он был возведен в 1870-1880 годы. Над его проектом работал архитектор А.А. Мейнгард, он построил несколько архаичное здание, не по тогдашней моде на «грузных уродов в шесть этажей», как скептически называла Марина Цветаева популярные в то время многоквартирные дома. Тогда основным законодателем градостроительных тенденций был Петербург, а безалаберная Москва вполне могла позволить себе некоторые отступления от общепринятых канонов, вот и вырос в бывшей Огородной слободе невысокий деревянный «дом с кружевами». Он, безусловно, прелестен и, даже несмотря на свой запущенный вид, привлекает к себе внимание пышной резьбой оконных наличников, кронштейнов, поддерживающих кровлю, и подзоров на карнизе и горизонтальной тяге между этажами.
Мы его обозвали домом с привидениями, ведь где еще, как не в этом тихом, запустевшем месте, жить привидениям Огородной слободы.
Следующий объект нашего маршрута – дом №4 по Малому Харитоньевскому переулку.
Это величественное здание – Дом Политехнического общества - построено в 1905-1907 годах по проекту архитектора А.В. Кузнецова.
Московское Политехническое общество было образовано в 1878 году выпускниками Императорского Высшего технического училища с целью распространения в России технических знаний. Но у общества должен быть штаб, и один из участников однажды предложил построить здание, в котором можно было бы разместить клуб общества, научный центр с библиотекой и жилые квартиры. Предложение создать подобный технический центр просвещения было воспринято с энтузиазмом. Здание было построено по мотивам готической архитектуры Англии XVI столетия. Стиль зодчества Англии выбрали в знак признания за этой страной первенства во многих технических открытиях и достижениях, ведь именно в Англии впервые были созданы паровая машина, паровоз, пароход, ткацкий станок.
Дом Политехнического общества возвышается среди окружающих двухэтажных домиков и выглядит весьма благородно и даже монументально, как настоящий готичный замок. На прохожего, идущего по небольшому тихому переулку, при приближении к этому зданию буквально обрушиваются каскадом многочисленные художественные детали главного фасада этой громадины. Но, несмотря на обилие архитектурных элементов, дом выглядит очень стильно и удивительно гармонично. Первый этаж его, приземистый, обработанный крупным рустом из натурального красного гранита, прорезанный полукруглыми арками, как бы образует пьедестал для остального объема фасада, подчеркнутая вертикаль которого устремлена вверх. Вытянутые окна, узкие простенки между ними, вертикальные тяги и пучки из них создают вертикальное членение фасада, что полностью соответствует особенностям стиля Тюдор. Граненые башенки-туры с плоскими завершениями, выступающие готические аттики придают выразительности и основательности внешнему виду здания. Над общей композицией доминирует центральный эркер, сильно выступающий за основную линию фасада, а завершают его две угловые башенки, более крупные по сравнению с остальными и строго пропорциональные размерам главного эркера. Над мощным порталом входа в здание причудливый барельеф с буквами П и О – аббревиатура Политехнического общества. Между вторым и третьим этажами здания на фасаде расположены и ряд металлические картуши с изображениями символов технического прогресса, на картушах центрального эркера две даты: 1879 – год образования общества и 1905 – год начала строительства здания. Декор Дома Политехнического общества очень причудлив и интересен, можно изучать его до бесконечности. Пожалуй, это одно из самых выдающихся произведений архитектуры, созданных в рамках псевдоготического стиля в Москве.
Интерьеры дома, как говорят, тоже были великолепны. Нам, к сожалению, не удалось попасть внутрь и оценить, насколько их удалось сохранить. Все, что нам известно из описаний проекта внутренней компоновки здания, это то, что первый этаж дома был отведен под конторские помещения, второй – под залы для совета и собраний участников общества, столовую и библиотеку, а верхние этажи предназначались для сдаваемых внаем квартир.
Поскольку идеей проекта было не только создание штаб-квартиры Политехнического общества, но и объединение под крышей этого дома других научно-технических обществ, то, помимо самого ПО, в здании разместилось московское отделение Русского технического общества и редакции нескольких технических журналов. В этом научно-техническом центре столицы бывали и выступали с докладами К.Э. Циолковский, Н.Е. Жуковский, И.П. Павлов, К.В. Фролов и многие другие выдающиеся деятели науки.
После революции Политехническое общество было вытеснено из здания новой властью, и в дом даже переименовали - он стал Домом съездов Наркомпроса. В первые послереволюционные годы здесь неоднократно выступал на всероссийских съездах, совещаниях и конференциях работников народного просвещения В.И. Ленин. Позже, в 30-е годы, в здании разместили несколько академических институтов, в том числе Институт машиноведения, под эгидой которого работали многие выдающиеся ученые – Е.А. Чудаков, А.А. Благонравов, И.И. Артоболевский и другие. Отрадно, что этот удивительный дом все же был возвращен тем людям, для которых предназначался – ученым, инженерам, конструкторам.
Выходим на Мясницкую улицу. Название улицы произошло от находившейся рядом Мясницкой слободы, на территории которой было множество мясных торговых лавок и домов мясников.
А наше внимание привлекает здание по адресу Мясницкая улица, дом 39. Это конструктивистское здание Центросоюза, построенное по проекту французского архитектора Ле Корбюзье в 1928-1936 годах. Мрачное, громоздкое здание строгих прямоугольных форм выглядит здесь, в центре Москвы, как НЛО. Мягко говоря, его присутствие здесь неуместно. Масштаб здания, его лаконичные линии, глухие каменные стены, облицованные темным армянским туфом и обширные площади фасадного остекления, никак не вяжутся с окружающей исторической застройкой. Можно было бы обвинить иностранного архитектора в отсутствии вкуса и фантазии, но самое обидное, что, пожалуй, сам Ле Корбюзье не так уж сильно виноват в том, что его дом теперь сравнивают с монстром. Ле Корбюзье к моменту своего приезда в Москву уже являлся признанным мастером модернизма, строил действительно оригинальные, интересные и соответствующие современным требованиям здания. Вероятно, отправляя проект своего сооружения на конкурс, организованный для постройки нового крупного офисного комплекса, он искренне и вполне обоснованно, кстати, предполагал, что его стеклобетонный исполин соответствует поставленной задаче и всем ее требованиям. Скорее всего, Ле Корбюзье был столь же искренне убежден и в том, что его здание не окажется одиноким в своей внушительности, современности и «прямоугольности», ведь московские власти действительно на каждом углу трубили о новых веяниях, новой архитектуре, новой Москве. Ле Корбюзье и хотел построить этот новый город – конструктивистский. А суждено было появиться на свет лишь одному зданию, теперь даже трудно понять, к счастью или к сожалению. И здание это, возведенное не в то время и не в том месте, оказалось слоном в посудной лавке.
Ле Корбюзье был, безусловно, талантливым, смелым архитектором, но он во многом опередил свое время, и в этом состоит и его успех, и наше разочарование. Все тот же пресловутый дом Центросоюза на Мясницкой, будучи перенесенным куда-нибудь в район Москва-Сити, построенный спустя несколько десятилетий, смотрелся бы там куда гармоничней и естественней, пожалуй, мы смогли бы по достоинству оценить его и, возможно, даже восхищались бы им. Но жизнь распорядилась иначе. Ну, и, конечно, сами последователи Ле Корбюзье изрядно подпортили его строение, застроив весь его нижний уровень, в котором изначально располагались поддерживающие как бы приподнятое над землей здание колонны, и дом лишился своей легкости и стройности.
Теперь нам остается только грустно и разочарованно вздыхать, каждый раз натыкаясь в московских переулках на такого вот неповоротливого монстра.
Усугубляет восприятие и эффект, производимый этим домом, еще и тот факт, что именно здесь, на его месте, стояла ранее церковь Николы Чудотворца, что в Мясниках, снесенная для постройки нового здания Центросоюза. Если бы церковь сохранилась, она располагалась бы непосредственно перед главным фасадом дома Корбюзье, выходящим на Мясницкую улицу.
Мясницкая улица, дом 43. Усадьба Лобанова-Ростовского.
Облик этого великолепного дома, встречающего нас на Мясницкой чистыми, красивыми фасадами, формировался на протяжении нескольких столетий. За свою более чем 300-летнюю историю дом сменил множество хозяев и каждым из них перестраивался, ведь в те времена к своему жилищу относились как к одежде: вышло из моды - переделывали, перешивали, захотелось внести разнообразие – что-то подправляли, корректировали детали, вносили новые штрихи, и так жизнь дома не утихала ни на минуту.
Первым владельцем каменных палат XVII-начала XVIII века, стоявших на этом участке, был состоятельный купец гостиной сотни Федор Казьмин. Белокаменные палаты, построенные по его заказу, были обнаружены в 1987 году в основании существующего ныне здания усадьбы, сегодня их своды можно увидеть в подвалах усадебного дома, из-за роста культурного слоя они оказались на полтора этажа ниже теперешнего уровня земли.
В середине XVIII века каменные палаты переходят во владение московскому полицмейстеру А. Д. Татищеву, а затем – графу Петру Ивановичу Панину, крупному государственному и военному деятелю времен Екатерины II, командовавшему подавлением Пугачевского восстания и пленившего самого Пугачева. При Панине, в 60-е годы XVIII века, произошла первая перестройка здания. К палатам со стороны двора были пристроены два крыла, оформленные в стиле барокко.
Вторая перестройка дома, самая масштабная и определившая его нынешний классический облик, произошла при следующем владельце – Александре Ивановиче Лобанове-Ростовском, которому усадьба перешла по наследству от Панина, приходившегося ему родственником, в 1791 году. Авторство проекта нового дома приписывается архитектору Матвею Казакову, хотя особых подтверждений этому нет, кроме включения этого объекта в его знаменитый альбом лучших частных домов, куда он вносил не только свои работы, но и понравившиеся чужие, также к работе над перестройкой усадьбы причисляют итальянского архитектора Франческо Кампорези, его участие в проекте заключалось в создании интерьеров дома. Уличный фасад двухэтажного панинского дома был значительно удлинен за счет пристройки к зданию двух огромных парадных залов. Нарушенная соразмерность нового дома была деликатно скрыта объемами трех портиков – колонным коринфским в центре и пилястровыми ионическими по бокам. Облик дома очень выразителен и необычен: главный массивный портик несет на своих парных колоннах огромный аттик с крупным полукруглым окном мезонина, центр здания за счет такого необычного оформления портика очень напоминает триумфальную арку, боковые же портики и скромная отделка стен подчеркнуто лаконичны и графичны. В декоре здания явно прослеживается переход от барочной архитектуры к классицистической. До наших дней, кстати, сохранилась и чугунная ограда с воротами, сооруженная при перестройке усадьбы.
По своему размаху перестройка с участием Компорези была решающей в создании сегодняшнего облика здания, но она отнюдь не была последней – каждый следующий арендатор или владелец усадьбы что-нибудь да переделывал в ней на свой манер.
В 1820-х годах в доме Лобанова-Ростовского открылась «школа рисования в отношении к искусствам и ремеслам», давшая впоследствии начало знаменитому Строгановскому училищу.
В 1826 году в доме поселился Алексей Федорович Малиновский – историк, археограф, переводчик, знаток Москвы, директор Московского архива Коллегии иностранных дел, брат первого директора Царскосельского лицея В.Ф. Малиновского. В гостях у четы Малиновских бывали многие известные люди, в том числе и А.С. Пушкин. Именно хозяйка дома Анна Петровна, хорошо знакомая с семьей Гончаровых, помогла Пушкину сделать предложение Наталье Гончаровой. Перед тем, как просить руки Натальи, Пушкин обратился к Малиновской с просьбой поговорить с матерью Натальи, и та охотно приняла участие в сватовстве и смогла убедить Гончаровых выдать замуж за поэта их красавицу-дочь. На бракосочетании молодых она была посаженной матерью невесты.
В 1836 году усадебный участок с домом приобрели датские подданные, известные механики братья Николай и Иоганн Бутенопы, его они приспособили под производственные нужды. Механическое заведение Бутенопов занималось производством сельскохозяйственных машин и… башенных часов. И то, и другое отличалось отменным качеством. В 1849 году братьям была поручена установка на здание Большого Кремлевского дворца часов их производства, а в 1851 году – проведение полной реконструкции курантов Спасской башни Кремля. Молотилки и другая бутеноповская техника также заслужили всеобщее признание, постоянно получали на различных выставках золотые медали и пользовались широким спросом по всей стране.
С приобретением усадьбы Бутенопами для нее в прямом смысле слова начался новый отсчет времени – в качестве своеобразного фирменного знака на крыше мезонина, в башенке, были установлены куранты, а в окне – циферблат часов. К сожалению, ни башенка, ни часы до наших дней не сохранились. Очень жаль, так как с ними дом отличался каким-то особым очарованием и шармом.
1861 год был кризисным для фабрики Бутенопов, спрос на ее продукцию снизился, и испытывавшие финансовые затруднения братья вынуждены были продать свое предприятие и участок с домом, где оно функционировало. В 1874 году фабрику и владение на Мясницкой приобрели братья Эмиль и Герман (Эдуард?) Липгарт, прибалтийские немцы, совместно с их другом и партнером Георгом Густавом-Эмилем Рингелем, слив фирму Бутенопов со своим предприятием - товариществом «Эмиль Липгарт и Ко». Фирма братьев Липгарт и раньше занималась производством сельскохозяйственной техники, а с приобретением отлаженного хозяйства Бутентопов расширила свою деятельность в этом направлении, начала производить двигатели и автомобили, и также смогла заняться производством строительных материалов: цемента, извести, алебастра, организовав новые склады и цеха. На участке приобретенной усадьбы, в дворовой его части, компания построила новые производственные корпуса (архитектор А. Ф. Мейснер), а на фасаде усадебного дома теперь красовалась новая вывеска – «Товарищество Эмиль Липгарт и Ко».
В конце XIX века в одном из помещений усадьбы, принадлежащей Липгартам, размещалось реальное училище К.П.Воскресенского. А в 1906 году на территории усадьбы для училища также был построен новый учебный корпус (теперь это дом №43, стр. 2 по Мясницкой улице), он выполнен по проекту архитектора А. Кузнецова, признанного мастера модерна.
По некоторым сведениям, усадьба на Мясницкой была продана наследниками старших Липгартов в 1913 году для расширения семейного цементного производства в Щурове. Дом на Мясницкой был продан (нам так и не удалось выяснить, кому), однако планам по увеличению мощностей щуровского завода не суждено было сбыться, сначала этому помешала Первая мировая война, а затем революция.
После революции в доме бывшей усадьбы Лобанова-Ростовского располагался госпиталь, а позже – различные организации, в частности, Московская потребительская коммуна и Совет кооперации.
К середине 1980-х годов этот уникальный образец московского классицизма был уже изрядно потрепан и находился в весьма плачевном состоянии, в 1987 году были начаты работы по его реконструкции, которые, однако, не были завершены из-за экономического кризиса 90-х, здание так и продолжало находиться в аварийном состоянии долгие годы. Полная комплексная реставрация памятника XVIII-XIX веков была проведена лишь в 2004-2008 годах новым арендатором - Некоммерческим партнерством по развитию культуры и искусства «Меценат клуб». Сегодня в корпусах усадьбы находятся офисные и представительские помещения компании-пользователя, которая простых смертных обещает пускать на территорию памятника лишь два раза в год, в дни культурного наследия, да и то строго ограниченными группами. Так что нам пока остается лишь издали любоваться розово-белыми стенами особняка, напоминающего нам о старой Москве - Москве Пушкина, званых балов и светских вечеров.
Мясницкая улица, дом 44. Усадьба фон Мекк. Или «дом трех композиторов», как его называют в память о великих композиторах, бывавших и живших здесь в разное время - Ференце Листе, Клоде Дебюсси и П.И. Чайковском.
Участок, на котором стоит этот дом, составлял часть пожалованного на рубеже XVII-XVIII веков Льву Кирилловичу Нарышкину, дяде Петра I, владения из Стрелецкого приказа, ведавшего этими землями за Мясницкими воротами, после уничтожения ненавистных Петру I cтрелецких слобод. Петр вообще очень любил своего дядю и задаривал его как чинами, так и вотчинами. Лев Кириллович сосредоточил в своих руках огромные подмосковные владения по берегам Москвы-реки, простиравшиеся от Дорогомиловской слободы до села Архангельского, в числе их были знаменитое Кунцево и соседнее село Хвили (совр. Фили). Принадлежали Нарышкину и другие подмосковные вотчины – Черкизово, Медведково, Чашниково, Петровское. Первоначальные размеры пожалованного участка на Мясницкой вполне отвечали достоинству ближайшего царского родственника: владения простирались вдоль улицы от нынешнего Малого Харитоньевского до Большого Козловского, то есть в состав их входила и территория, на которой сейчас стоят строения дома №46. Предположительно первые каменные палаты были построены на нарышкинском участке на Мясницкой в начале XVIII века. Это был прямоугольный в плане дом, расчлененный на цокольный этаж, использовавшийся как хозяйственный и для проживания дворни, и высокий верхний этаж - «парадный», с покоями хозяев и залами для приема гостей. Здание палат было построено во входившем тогда в моду стиле барокко. Сегодня бывший дом Нарышкиных может показаться небольшим, но триста лет назад его масштаб казался очень внушительным, и в общем ансамбле Мясницкой он занимал достойное место.
После Нарышкиных усадьбой недолго владел Г.Ф. Вишневский, в 1749 году ее приобрел П.Я. Голицын, вероятно, он перестроил усадебный дом, т.к. сумма сделки при последовавшей спустя 4 года продаже владения намного превышала сумму покупки. В 1753 году Голицын продал усадьбу с садом Ф.В. Новосильцеву. С 1772 владельцами дома становятся князья Урусовы, в 1809 году – поручица П.Н. Бутурлина, а в 1825 - тайная советница Н.М. Арсеньева. Почти каждый владелец что-либо менял в облике дома и всей усадьбы, был возведен ряд дополнительных строений, а внешний вид главного дома претерпевал стилевые изменения от раннего барокко к классицизму и даже ампиру. При Арсеневой дом окончательно распрощался со своим роскошным, но старомодным обличьем, и отличался подчеркнутой простотой, строгостью и лаконизмом форм и декора. Нельзя сказать, что он от этого выиграл, со своим новым скромным имиджем он потерялся рядом с великолепными соседними дворцами и выглядел как простой обывательский дом типового проекта.
Но это было не главное для его владельцев. За незамысловатым фасадом этого особняка ключом била яркая светская жизнь. В доме Арсеньевых, за хлебосольным хозяйским столом, перебывало пол-Москвы. Люди у Арсеньевых собирались необыкновенные, выдающиеся – И.И. Дмитриев, Н.Б. Юсупов, П.Я. Чаадаев, А.С. Пушкин, С.А. Соболевский, Е.Ф. Павлов, Н.И. Надеждин, М.И. Глинка и многие другие. В этом доме читал свои стихи Пушкин. Здесь не раз музицировал знаменитый венгерский композитор Ференц Лист, «который Москву свел с ума», во время своих приездов в Россию он почти ежедневно бывал у Арсеньевых и, чтобы порадовать хозяина дома, играл на фортепиано.
В 1847 году Арсеньевы продали свою усадьбу купцу Ф.Е. Белоусову. При нем дом получил пристройку с левой стороны фасада, на месте парадных ворот, главный вход же в здание был перенесен на сторону Малого Харитоньевского переулка, где и находится по сей день. Едва закончив перестройку, 1849 году Ф.Е. Белоусов продал дом купцам Харитовым. А в 1866 году владелицей усадьбы становится Надежда Филаретовна фон Мекк, с которой связаны имена двух других упомянутых нами великих композиторов – Клода Дебюсси и Петра Чайковского.
Баронесса фон Мекк - вдова «железнодорожного короля» Карла фон Мекка, который нажил баснословное состояние на прокладке железной дороги Москва-Коломна в компании с фон Дервизом, усадьба которого, кстати, располагалась недалеко от фонмекковской – на Садовой-Черногрязской, дом 6 (мы ее обязательно посмотрим в течение этой нашей прогулки). Огромное наследство, оставшееся после мужа, позволило Н.Ф. фон Мекк довольно долго жить безбедно даже несмотря на необходимость содержать столь же огромное семейство (у фон Мекков было 11 детей) и начавшиеся после смерти мужа неприятности в делах. Баронесса фон Мекк была страстно увлечена музыкой и являлась щедрой меценаткой и покровительницей музыкального искусства в России. Редкий музыкальный вкус баронессы и природное чутье помогли ей выделить среди музыкального общества неизвестного ей лично Петра Ильича Чайковского. Она одной из первых с уверенностью объявила его талантливым, гениальным композитором, поставив его произведения вровень с классическими произведениями признанных музыкальных авторитетов, и время подтвердило верность ее оценки. Удивительна сохранившаяся тринадцатилетняя переписка Надежды Филаретовны с Чайковским. Они, не будучи знакомы лично, много лет поддерживали связь друг с другом. Переписка фон Мекк и Чайковского занимает значительное место в эпистолярной литературе. Это не просто письма двух друзей или близких приятелей, это – стенограмма отношений двух людей, связанных своеобразными, более чем дружескими узами. Надежда фон Мекк оказывала финансовую поддержку многим композиторам, в том числе долгое время она поддерживала материально и Чайковского. Денежное пособие, выделенное ею композитору, позволило ему отстраниться от житейских проблем и полностью сосредоточиться на творчестве. К услугам Чайковского был предоставлен и дом на Мясницкой, где он мог проживать во время отсутствия хозяев. Петр Ильич нередко останавливался в нем и жил в одной из угловых комнат особняка. Фон Мекк покровительствовала Чайковскому так долго, как позволило ей ее финансовое положение, с момента их заочного знакомства в 1876 году и по 1890 год, когда она в своем последнем письме Чайковскому сообщала ему о своем финансовом крахе и невозможности дальнейшего субсидирования. Будучи уверена, что она более ничем не может помочь композитору на его жизненном и творческом пути, она прекратила переписку, не желая обременять его ею и становиться обузой. Это было тяжелое для нее решение и совершенно неожиданное для Чайковского. Этот разрыв тяжело переживался обеими сторонами и причинил глубокие душевные страдания как одной, так и другому.
В течение всей своей жизни баронесса фон Мекк вела активную меценатскую деятельность, покровительствовала она и молодым музыкантам, многие из них бывали в ее доме в качестве ее аккомпаниаторов и учителей музыки ее детей. Одно время в семье фон Мекк домашним пианистом и преподавателем музыки для детей был молодой французский музыкант Клод Дебюсси, ставший впоследствии знаменитым композитором. В течение двух лет Дебюсси периодически занимался с детьми фон Мекк, и это замечательное знакомство с баронессой, несомненно, продолжилось бы, если бы не одно трагическое обстоятельство – Дебюсси влюбился в одну из дочерей фон Мекк – Соню – и решился просить ее руки, но получил от Надежды Филаретовны отказ и предложение немедленно уехать. Так он встретил в России свою первую и, как часто бывает, горькую любовь.
После смерти Н.Ф. фон Мекк домом на Мясницкой владел один из ее сыновей, который в 1895 году из-за все ухудшавшегося материального положения семьи вынужден был продать усадьбу. Покупателем стал елабужский купец 1-й гильдии Николай Дмитриевич Стахеев. Стахеев подошел к новому владению с присущей купцам расчетливостью и занялся активным расширением полезной жилой площади усадьбы, он пристроил к главному дому дополнительные строения со стороны двора и организовал в них доходный дом.
В 1910 году усадьба перешла во владение потомственному почетному гражданину Константину Федоровичу Тахтамирову.
После революции же в бывшем доме фон Мекк, как и во многих других жилых домах на Мясницкой улице, организовали коммуналки. В 1970-х годах жильцов расселили, и здание отдали под конторские службы Бауманского райсовета. Дом под воздействием сначала коммунального быта, а затем деятельности советского госучреждения ветшал и к концу 1990-х был уже в безнадежном состоянии. Своего роскошного внешнего декора он насильственно лишился еще в 50-х, а с течением времени и внутренние его помещения пришли в ужасающее аварийное состояние.
Второе рождение дом пережил в 1995-1997 годах, когда новым арендатором, аудиторско-консалтинговой компанией «Финансовые и бухгалтерские консультанты», была проведена комплексная реставрация усадьбы. Надо отдать должное арендатору, этот памятник историко-культурного значения был им отреставрирован с большим профессионализмом, вниманием и тактом. Сегодня отреставрированный, нарядный, ухоженный особняк по праву можно назвать одним из украшений Мясницкой улицы. При реставрации ему вернули первоначальный барочный облик, и это замечательно, т.к. декорированный именно в стиле барокко этот особняк обладает той неповторимой индивидуальностью и прелестью, которая невольно притягивает к нему взгляд. Сегодня мы можем наслаждаться видом его зеленых, мягкого оттенка стен, украшенных разнообразными, подчеркнуто выбеленными лепными элементами. Все восстановленные по сохранившимся чертежам и описаниям части декоративного решения фасадов особняка позволяют увидеть и полюбоваться той его яркой красотой, которой он блистал в первой половине и середине XVIII века. Нижний этаж дома, как и в те времена, обработан горизонтальным рустом, имитирующим регулярную каменную кладку и делающим цокольный этаж более массивным и тяжеловесным по сравнению с визуально более легким и изящным верхним этажом. Квадратные окна с завершениями в виде «лучков» (слабо натянутых луков) подчеркивают «утопленность» цокольного этажа и делают его еще более похожим на постамент для более сложного, фантазийного и роскошного парадного этажа. Оформление верхнего этажа дома особенно хорошо. Декор его весьма разнообразен. Все те же «лучковые» окна здесь выше и богато украшены затейливыми наличниками: в центральной части здания, портиковой, выделенной коринфскими пилястрами с пышными капителями, окна заключены в лучковые, свисающие наличники с полуциркульными завершением, окна боковых частей фасада украшены «ушастыми» наличниками с возвышающимися над ними треугольными фронтончиками. Капители пилястр центрального портика напоминают лепные корзинки с пышной растительностью и изящными завитками. Портик венчает полукруглый фронтон, он похож на дорогой гребень, завершающий и украшающий сложную прическу. Когда-то во фронтоне размещался фамильный герб. Облик дома прекрасно дополняет ажурный парапет над карнизом, мелкие балясины которого создают контраст по масштабу крупным пилястрам и наличникам второго этажа. Все эти затейливые, выразительные, выполненные в старых традициях элементы как нельзя лучше передают то безмятежное, радостное и открытое настроение, которое свойственно архитектуре эпохи барокко. Пожалуй, лучше преподнести этот воскресший к жизни особняк было сложно. Все здесь выполнено с заботой, любовью и вниманием к истории и судьбе этого усадебного дома. И даже мемориальная доска подчеркнуто изящно напоминает нам о том, что здесь, в этом доме, создавал свои шедевры великий композитор. Все в нынешнем облике особняка заставляет невольно замедлить шаг и взглянуть на стены этого легендарного дома трех композиторов, до сих пор хранящие в памяти звуки музыки Чайковского, Листа и Дебюсси.
Малый Харитоньевский переулок, дом 5. Здание с колоннами за оградой с морскими эмблемами – военно-морской штаб. Доблестно охраняется, поэтому если вы вдруг попытаетесь сделать фото, вас настоятельно попросят ретироваться. Мы несанкционированно провели фотосъемку военного объекта из переулка Огородная слобода. К счастью, наш план не был раскрыт.
Это здание с мощным шестиколонным портиком построено на месте, где в XVII-XIX веках располагалось подворье кремлевского Чудова монастыря (Чудов монастырь существовал в московском Кремле с 1358 по 1917 год, был разрушен большевиками). Еще раньше здесь был загородный двор думного дворянина Семена Заборовского, который тот продал в 1676 году архимандриту Чудова монастыря Павлу за одну тысячу рублей. Подворье монастыря, раскинувшееся на приобретенном участке, часто называли Заборовским, такое же название носил и сам переулок, по имени бывшего теперь уже домовладельца. На территории подворья до XIX века стояло лишь несколько деревянных строений, предназначенных для проживавших там служителей монастыря – конюхов, кузнецов, истопников, бочаров.
Существующее здание было построено на участке подворья в 1861-1864 годах архитектором А.О. Вивьеном. В нем в 1865 году разместилось женское епархиальное училище, созданное по инициативе митрополита Филарета для «воспитания девиц духовного звания». Филаретовское женское училище было организовано в 1832 году как воспитательное отделение при Горихвостовском доме призрения, в 1865 же оно было переведено в Малый Харитоньевский переулок, в специально построенное для него здание.
Первоначально в училище обучались в основном девочки из семей священнослужителей, и преимущественное внимание в образовательной программе уделялось основам православия и рукоделию. Позже в учебную программу также вошли русский язык, русская и всеобщая история, арифметика с начальными основаниями геометрии, чистописание, рисование, пение (преимущественно церковное) и даже танцы. Воспитанницы Филаретовского училища имели возможность получить весьма неплохое по тем временам образование. Заведение стало привлекательным для широкого круга людей, и ученицами его все чаще становились девочки из семей, не связанных непосредственно с церковной деятельностью.
В этом училище училась с 1877 по 1883 год сестра А.П. Чехова Мария. Семья Чеховых перебралась после разорения из Таганрога в Москву, ее младшим членам нужно было учиться. Миша Чехов «сам себя определил» в гимназию, а Маша, познакомившись с девочкой, учившейся в Филаретовском училище, загорелась желанием тоже поступить туда, но денег на обучение у Чеховых, к сожалению, не было. Маша даже написала прошение на имя митрополита Филарета о приеме в училище, но получила отказ. Однако судьба все-таки улыбнулась девочке, и за ее обучение согласился платить состоятельный купец Сабинников, знавший семью Чеховых еще по Таганрогу и сочувствовавший тому плачевному положению, в котором они оказались в Москве.
Здание училища в Малом Харитоньевском переулке перестраивалось дважды. Первый раз в 1878 году архитектором М.Г. Пиотровичем, увеличившим здание до высоты трех этажей, и второй раз в 1929 году архитектором П.А. Голосовым, украсившим дом классическим шестиколонным портиком.
После революции 1917 года здание училище заняло Управление внутренней охраны НКВД, позже - Строительный институт, а теперь здесь, как мы уже говорили, находится штаб ВМФ.
Малый Харитоньевский переулок, дом 10. Этот красивый особняк памятен многим москвичам, так как здесь находится самый старый и самый известный в Москве ЗАГС – Грибоедовский - мекка для молодоженов. Вот уже более 50 лет влюбленные пары клянутся в любви и верности друг другу под этими старинными сводами. Двери этого дома распахивались и для многих известных политиков, артистов, ученых.
Открыт дворец бракосочетания был в 1961 году . В то время Малый Харитоньевский переулок, в котором он находился, именовался улицей Грибоедова, в честь драматурга Александра Грибоедова. В 1990-е годы улице вернули прежнее имя, однако ЗАГС до сих пор называют Грибоедовским.
А построен особняк дворца бракосочетания был в 1909 году для промышленника и коммерсанта А.В. Рериха, подвизавшегося на поприще торговли железом и цементом. Над проектом дома и его воплощением в жизнь трудился архитектор С.Ф. Воскресенский. Он выстроил здание в неоклассическом стиле, украсив его лепными и скульптурными элементами. Облик здания наряден и при этом изящен. Парадный вход расположен в центре здания и подчеркнут большим полукруглым окном и пилястрами дорического ордера. Фасад дома декорирован белоснежным лепным фризом, рельефами с изображениями лавровых венков, прямоугольные окна акцентированы подоконными рамками и навершиями с замковыми камнями.
До наших дней частично сохранилась и первоначальная отделка интерьеров. Холлы дворца бракосочетаний выдержаны в лучших традициях классического дизайна. Потолки залов украшены изящной лепниной и роскошными хрустальными люстрами. Стены особняка отделаны резными панелями и старинными зеркалами. Широкая парадная лестница выполнена из ценных пород дерева и поражает своей роскошью посетителей дома.
За домом сохранился небольшой садик с несколькими постройками, выполненными также в стиле неоклассики.
Выходим на перекресток с Большим Харитоньевским переулком. Здесь, по левую руку от нас, по адресу Большой Харитоньевский переулок, дом 14, находится доходный дом, построенный в 1912 году архитектором И.Г. Кондратенко по заказу московского домовладельца С.Е. Шугаева.
Иван Гаврилович Кондратенко – известный архитектор, прославившийся своими экстравагантными доходными домами в неорусском стиле и стиле московского модерна. К началу 1910-х годов построил в Москве более тридцати домов, и в основном все они выполнены в упомянутых стилях – русском и модерне. Однако к моменту постройки дома в Большом Харитоньевском переулке зодчий в своем творчестве постепенно переходит к стилистически-образным решениям, в которых присутствуют черты архитектурного романтизма и переосмысленного неоклассицизма, и массивный доходный дом, который мы видим перед собой, построен как раз в стиле неоклассики с элементами итальянского Ренессанса. Так называемое венецианское окно под полуфронтоном в центре фасада, ренессансный портал, которым оформлено центральное окно на четвертом этаже, обрамление парадного входа в здание, картуши и медальоны придают типичному и простому по форме зданию оригинальности и изысканности. Особенно выделяется среди прочего декора скульптурный фриз второго этажа, изображающий полуобнаженных мужчин, поддерживающих тяжелый геральдический щит овальной формы.
Доходный дом Шугаева построен на месте небольшого деревянного дома, принадлежавшего титулярному советнику Андрею Илларионовичу Федотову. В этом маленьком доме прошли детские годы его сына – Павла Федотова – будущего блестящего художника, автора жанровых картин «Разборчивая невеста», «Завтрак аристократа», «Офицер и денщик» и других. Росший в большой и бедной семье, в которой дети были в основном предоставлены сами себе, он с ранних лет предавался созерцанию. Было время, когда из окон своего дома он смотрел на церковь святого Харитония, слушал перезвон ее колоколов, наблюдал за соседними дворами и переулками или же гонялся с мальчишками по улочкам, лазил по сеновалам и катался зимой на салазках. Его окружала типичная патриархальная московская жизнь, которой жил он сам и которая навсегда врезалась в его память, найдя позже яркое отражение в его творчестве. Сам Федотов впоследствии рассказывал, что все изображенное в его работах – это плоды его юношеских наблюдений в Огородниках, а все типажи, которые занимали его, - продукт чисто московский.
Заглядываем в Большой Козловский переулок. Дом №12 в нем также был выстроен для С.Е. Шугаева архитектором И.Г. Кондратенко. Здание возведено в 1910-1911 годах. Фасад здания оформлен более лаконично в сравнении с предыдущим объектом нашей экскурсии, хотя тоже по-своему оригинален. Особенно выделяется парадный вход, подчеркнутый большим колонным портиком, два окна верхнего этажа также обрамлены полуколоннами, но уже парными, и очень интересно выглядит восьмигранное витражное центральное окно верхнего этажа. Стены дома выложены глазурованной керамической плиткой, так называемым кабанчиком.
В этом доме в 1930-е годы жил народный артист СССР Борис Георгиевич Добронравов.
Здание доходного дома возведено на месте стоявшего здесь ранее деревянного дома, история которого связана с государственным деятелем и поэтом И.И. Дмитриевым, давним знакомым семьи Пушкиных. Дмитриев приобрел небольшой дом в Большом Козловском у профессора права Московского университета К.Я. Лангера в 1801 году, выйдя в отставку после государственной службы (он был обер-прокурором Сената в Петербурге). Дом и небольшой садик во дворе его был приведен Иваном Ивановичем в образцовый порядок, он отремонтировал и украсил дом снаружи и внутри, собрал в нем неплохую личную библиотеку и возобновил свою творческую деятельность. Басни Дмитриева были хорошо известны, а многие его стихотворения были положены на музыку и получили широкое распространение как светские и простонародные песни. Дмитриев был знаком со многими своими современниками-писателями, его дом был одним из культурных центров допожарной Москвы, его часто посещали В.А. Жуковский, В.Л. Пушкин, И.А. Крылов, почти ежедневно бывал в доме Дмитриева его друг - знаменитый историограф Н.М. Карамзин. Дмитриев прожил в этом доме до 1809 года, до своего возвращения обратно в Петербург, где ему было предложено министерское кресло.
К сожалению, дом Дмитриева сгорел во время пожара 1812 года. Узнав об этом, Жуковский посвятил ему ностальгическое стихотворение:
Итак, ее уж нет,
Сей пристани спокойной,
Где добрый наш поэт
Играл на лире стройной...
Как весело бывало,
Когда своим друзьям,
Под липою ветвистой
С коньяком чай душистый
Хозяин разливал,
И круг наш оживлял
Веселым острым словом!
Сей пристани спокойной,
Где добрый наш поэт
Играл на лире стройной...
Как весело бывало,
Когда своим друзьям,
Под липою ветвистой
С коньяком чай душистый
Хозяин разливал,
И круг наш оживлял
Веселым острым словом!
Примечательно, что новым местом встреч культурной элиты столицы в 1820-1850 годы стал дом, находившийся за домом № 12, в Хоромном тупике, он принадлежал семье Елагиных. В нем располагался известный на всю Москву общественно-литературный салон Е. Ф. Елагиной, который посещали многие профессора, поэты, писатели - А. С. Пушкин, Н. П. Огарев, А. С. Хомяков, Е. А. Баратынский, П. Я. Чаадаев, А. И. Герцен, В. Ф. Одоевский и др.
Возвращаемся в Большой Харитоньевский. Дом№21 – роскошные палаты в стиле нарышкинского барокко - Юсуповский дворец.
По одной из московских легенд, первым строением на этом участке был Сокольничий дворец Ивана Грозного. В то время от нынешних Сокольников до Красных ворот простирался лес, куда царь Иван ездил охотиться. Любопытно, как было выбрано место для охотничьего дворца. Как-то раз во время охоты царь, скакавший по лесу на коне, зацепился своей собольей шапкой за ветку дерева и потерял ее. Раздосадованный потерей царь в запале гнева приказал вырубить все сосны на этом месте. Ну а после, когда буря эмоций миновала, на месте вырубки приказал возвести охотничий дворец, ведь царская охота частенько длилась неделями, и для комфортного отдыха и ночлега государя требовалось какое-нибудь основательное здание. Так возник Сокольничий охотничий дворец Ивана Грозного. Точная дата его постройки и авторы неизвестны, но по одной из версий его построили около 1550 года известные архитекторы Барма и Постник, те самые, что строили собор Василия Блаженного. Специально для царя ими были сооружены тайные подземные тоннели, соединявшие охотничий дворец с Кремлем и сетью других подземных ходов, выходивших к окрестным заставам. И самодержец часто пользовался этими тайными ходами, внезапно появляясь там, где ему было необходимо, и даже выходя инкогнито в разных местах города, чтобы понаблюдать за народом и послушать людские толки. В XIX веке, при очередной реконструкции здания, тайный ход якобы был найден и замурован. Так это или нет, доподлинно неизвестно, впрочем, как не доказано и существование самого Сокольничего дворца именно на этом месте.
После смерти Ивана Грозного охотничий дворец долгое время пустовал. В петровские времена это владение переходит к одному из ближайших сподвижников Петра I, барону Петру Павловичу Шафирову. Не исключено, что именно за заслуги и преданность царь и пожаловал Шафирову эти роскошные палаты близ Мясницкой улицы. Но в самом конце петровской эпохи Шафиров попал в немилость из-за обвинения в казнокрадстве, которого Петр I не терпел, и дворец был у него отобран. В 1723 году палаты были пожалованы главе Тайной Канцелярии, графу Петру Андреевичу Толстому, ведшему ранее следствие по делу царевича Алексея. Но и Петру Толстому недолго пришлось наслаждаться обладанием великолепными палатами – в 1727 году графа, находящегося в уже преклонных летах, сослали за политические интриги в Соловецкий монастырь, где он вскорости и скончался. Следующим счастливым обладателем дворца в 1727 году стал приближенный и друг светлейшего князя Александра Меньшикова, обер-секретарь Военной коллегии Алексей Волков. В том же году власть сменилась, Меньшиков был отправлен в ссылку, а его приспешник Волков лишился всего имущества, включая и недавно обретенный дворец. Такая вот калейдоскопическая смена владельцев постигла бывший Сокольничий дворец Ивана Грозного за довольно небольшой период времени. Интересно, что последний из упомянутых нами обладателей экс-царского жилища - Алексей Волков – владел этим домом всего полгода, а в историю здание вошло именно под названием «Волковых палат», - небольшая компенсация за несправедливость судьбы.
После падения князя Меньшикова Петр II, внук Петра I, пришедший к власти, в 1727 году дарит владения в Большом Харитоньевском переулке петровскому сподвижнику, боевому генералу, князю Григорию Дмитриевичу Юсупову-Княжеву, производившему следствие над опальным светлейшим князем Меньшиковым. Г.Д. Юсупов оказался более удачливым, чем его предшественники, и пожалованный императором дворец, бывший переходящим знаменем высочайшего благоволения царствующих особ и символом влиятельности при дворе, с этого времени и вплоть до революции 1917 года находился в собственности рода Юсуповых. Палаты стали родовым гнездом князей Юсуповых и именовались Юсуповским дворцом.
Род Юсуповых очень древний и знатный, он уходит своими корнями в далекое мусульманское средневековье. Родословная Юсуповых начинает свое развитие от темника (воина, командовавшего десятитысячным войском) Золотой Орды, ближайшего друга Тамерлана, Едигея (годы жизни 1352—1419), ходившего с походом на Москву в 1408 году и впоследствии ставшего основателем Нагайской Орды. А вот семейная легенда Юсуповых находит корни рода в гораздо боле глубоком прошлом и считает родоначальником Юсуповых Абубекира Бен Райока, жившего на рубеже VI-VII веков и бывшего первым халифом после смерти Магомета. Свою же фамилию Юсуповы получили от праправнука Едигея – Юсуфа (Юсупа), также ногайского правителя, водившего дружбу с самим Иваном Грозным. Его сыновья служили русскому царю, участвовали в битвах против Османской империи, Речи Посполитой и Крымского Ханства. С тех самых пор Юсуповым всегда благоволили русские царствующие особы, ведь среди представителей этого рода были люди поистине выдающиеся, талантливые политики, образованнейшие деятели своего времени, принимавшие активное участие в судьбе России. Куда бы ни забрасывали обстоятельства и государевы распоряжения Юсуповых, чем бы им ни приходилось заниматься, они все делали с блеском и всегда были на высоте.
Так и пожалованные царские хоромы в Большом Харитоньевском Юсуповы поддерживали в превосходном состоянии, пеклись об их отличном состоянии, красоте внешнего облика и роскоши обстановки. Рачительные и предприимчивые хозяева, не скупясь на средства, неоднократно перестраивали и реставрировали палаты, вносили что-то новое в облик дома и его интерьеры и улучшали уже существующее, занимались созданием оранжереи и фруктового сада. При Юсуповых была значительно расширена территория усадьбы, было приобретено несколько участков и домов. Самые значительные изменения в облике усадьбы произошли в 1891-1895 годах, когда княгиней З.Н. Юсуповой и князем Ф.Ф Юсуповым, владевшим к тому времени дворцом, была проведена масштабная реставрация всего палатного комплекса. Именно после этой крупномасштабной реставрации палаты Юсуповых приобрели вид, максимально приближенный к современному.
В 1891-1892 годах по проекту архитектора В.Д. Померанцева перестраивают, стилизуя под XVII век, западный корпус палат и объединяют его с основными палатами, над объединенным зданием вместо существовавшего деревянного мезонина возводят третий этаж в камне. В 1892-1895 годах основные, восточные палаты реставрируют по проекту архитектора Н.В. Султанова. Ему удалось бережно сохранить и возобновить богатый наружный декор палат: наличники с коринфскими колонками на кронштейнах и с пышными завершениями, угловые колонки, подчеркивающие грани объемов, сложнопрофилированные карнизы и междуэтажные тяги. Были восстановлены высокие покрытия с флюгерами и каменными дымниками, силуэт которых подчеркивает живописность архитектуры здания. Крутые скаты крыш расписали «в шашку». В окна вставлены затейливые переплеты, имитирующие слюдяные оконницы XVII века. К зданию было пристроено новое парадное пышное крыльцо со стороны заднего фасада, превращенного в главный. Задний двор, сделанный парадным, был окружен полукольцом низких служебных корпусов, выдержанных в стиле главного дома и составили с ним единый архитектурный ансамбль. Дворец обнесли кованой оградой, а со стороны Трехсвятительского (нынешнего Хоромного) переулка установили новые ворота для въезда автомобилей и конных экипажей. Интерьеры дворца были декорированы по эскизам Ф.Ф. Солнцева, были выполнены богатые настенные росписи в древнерусском стиле, сооружены резные порталы и лестницы, отлиты ажурные бронзовые решетки, подсвечники и фонари. Юсупов дворец приобрел поистине великолепный вид и неповторимый шик. Во время приемов, которые хозяева часто организовывали в своем роскошном владении, гости, в том числе и иностранные, неустанно удивлялись потрясающим по своему богатству, пышности и причудливости экстерьерам и интерьерам дворца. Удивляют своей исключительностью Юсуповские палаты и по сей день. Мы во время нашей экскурсии имеем возможность наслаждаться их видами только снаружи, но настоятельно рекомендуем вам выделить время для отдельной экскурсии с посещением палат Юсуповых.
Юсуповский дворец связан с именем великого русского поэта А.С. Пушкина, который, будучи еще ребенком, жил в нем. С 1801 по 1803 год Отец Пушкина, Сергей Львович, с семьей арендовал один из флигелей усадьбы у Николая Борисовича Юсупова. Юный Пушкин любил вместе с няней гулять в прекрасном Юсуповом саду. Существует легенда, что в усадебном саду гостей развлекал невиданный механический кот, гуляющий по золоченой цепи, обвитой вокруг большого дуба. Кот был сконструирован голландскими механиками, движение его вверх и вниз по цепи вокруг дерева проходило по определенному механизму, а во время своей прогулки кот еще и рассказывал истории, правда, не на русском, а на голландском языке. Да-да, это именно тот кот, что «идет направо - песнь заводит, налево - сказку говорит», - именно с Юсупова сада «списан» пролог к поэме Пушкина «Руслан и Людмила». Здесь же, «у Харитонья в переулке» поселил Пушкин и героиню другого своего произведения – Татьяну Ларину.
Революция 1917 года стала переломным моментом в судьбе российского дворянства и интеллигенции. Из-за воцарившегося хаоса многие вынуждены были уезжать из страны, чтобы сохранить свою жизнь и имущество. Та же участь постигла и последнего владельца Юсуповских палат – Феликса Феликсовича Юсупова-младшего, вошедшего в историю как участник таинственного убийства Григория Распутина (но эту скандальную историю мы поведаем как-нибудь в другой раз – она заслуживает отдельного рассказа, как, впрочем, и личность самого Ф.Ф. Юсупова). Он покинул Россию в 1919 году, но все же надежду вернуться назад на родину сохранил. Вместе со своим преданным слугой Григорием Бужинским он спрятал в тайнике своего дома большую часть фамильных драгоценностей, которые невозможно было все взять с собой. Но в 1925 году тайник был обнаружен при ремонте лестницы, под которой он находился. Увидев обнаруженную рабочими находку, эксперты не смогли сохранить профессионального хладнокровия, настолько впечатляющей она являлась, ведь, как известно, Юсуповы были богатейшими в России людьми, и в палатах в Большом Харитоньевском переулке была спрятана значительная часть их поистине бесценного наследства. Естественно, все найденное было конфисковано и передано в государственные хранилища и музеи.
Сами же Юсуповские палаты были экспроприированы большевиками сразу после революции. Комплекс зданий в Большом Харитоньевском переулке использовался как музей, позже в нем разместился президиум ВАСХНИЛ – Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина. Со временем пышные царские палаты, используемые под нужды госучреждения, в отсутствии должного ремонта пришли в упадок, и к 2000 году находились в весьма плачевном состоянии. Но нашелся арендатор, проспонсировавший в 2004-2008 годах реставрацию комплекса Юсуповских палат. В результате реставрационных работ зданию вернули тот облик, которое оно имело во времена своего расцвета - в конце XIX века. Теперь двери возрожденного великолепного дворца вновь открыты для всех желающих побывать в роскошных великокняжеских владениях и познакомиться с их богатой многовековой историей. Сегодня палаты Волковых-Юсуповых являются одним из наиболее ценных объектов культурного наследия федерального значения.
Ну а мы, вдоволь налюбовавшись красотой роскошного дворца Юсуповых из Большого Харитоньевского переулка, обойдя его здание слева, заглянем во дворик, чтобы увидеть еще одно невиданное чудо посреди Москвы – миниатюрный палисадничек с небольшой беседкой, огороженный невысокой деревянной изгородью. Он как мимолетное видение, неожиданно возникающее перед нами во дворе бывших царских палат, как символ, отголосок существовавшей здесь когда-то давно Огородной слободы, затерявшийся в суетливых улицах и переулках современной столицы. Глядя на него, невольно умиляешься, и в воображении рождаются картины давно минувших дней – обширные царские огороды, засаженные тыквами, огурцами, редькой и капустой. Да, это Москва, которой уже нет… Видение рассеивается, и мы, немного сожалея и стараясь подольше сохранить его в своей памяти, отправляемся дальше, к конечным объектам нашей пешеходной экскурсии, на Садовую-Черногрязскую улицу.
Садовая-Черногрязская улица названа так по Садовому кольцу, в которое она включена, и по речке Черногрязке, правом притоке Яузы, которая когда-то в этой местности протекала, да и сейчас протекает, но уже под землей – Черногрязка, как и многие другие небольшие реки Москвы, заключена в подземную коллекторную трубу и при массовой застройке города. А когда-то река Черногрязка свободно текла по поверхности, начиналась она вблизи Чистопрудного бульвара, пересекала нынешнее Садовое кольцо в районе Садовой-Черногрязской и впадала в реку Яузу около Елизаветинского переулка. Название реки произошло от словосочетания «черная грязь», имевшего в прошлом значение «топкое, никогда не просыхающее болото».
photo by papandopola/livejournal.com
Итак, по адресу Садовая-Черногрязская улица, дом 6 находится следующий объект нашей экскурсии – особняк фон Дервиза.
Фон Дервиз, а точнее, фон-дер-Визе, — это русский дворянский род гамбургского происхождения. Не будем вдаваться в историю рода фон Дервизов, перейдем сразу к наиболее известному его представителю – Павлу Григорьевичу фон Дервизу (1826-1881 г.г.). Мы уже упоминали его, рассказывая о фон Мекках. Павел Григорьевич был компаньоном Карла фон Мекка, они вместе работали над прокладкой путей Рязанско-Козловской железной дороги и Курско-Киевской. Фон Мекк и фон Дервиз были одними из первых крупнейших деятелей в области железнодорожного строительства. Оба заработали многомиллионные состояния на строительстве железных дорог. В 1868 году фон Дервиз отходит от дел и уезжает за границу, где живет в основном в Ницце и Лугано. Павел Григорьевич был страстным поклонником музыки, имел даже свой собственный оркестр, пользовавшийся большой популярностью в европейском культурном сообществе. Обладая весьма солидным состоянием, фон Дервиз широко занимался благотворительностью, в частности, на его средства была учреждена Владимирская детская больница в Москве, получившая свое название в память об умершем в младенчестве старшем сыне фон Дервиза.
Увлечение музыкой и меценатством, по-видимому, было у фон Дервизов семейной чертой – один из сыновей Павла Григорьевича – Сергей - получил блестящее музыкальное образование в Европе и позже совершенствовал его и в России, беря уроки у В.И. Сафонова и А.С. Аренского, профессоров Московской консерватории (бытует распространенное мнение, что С.П. фон Дервиз закончил Московскую консерваторию, но это не так), являлся почетным членом Императорского русского музыкального общества. На его средства в 1900 году на выставке во Франции был приобретен за тысячу рублей орган для Большого зала Московской консерватории, на бронзовой пластине на органе выгравировано: «Дар С. П. фон Дервиза». Со времени изготовления органа прошло более ста лет, а он по-прежнему остается одним из самых больших в мире и продолжает радовать своим звучанием поклонников органной музыки. Помимо вхождения во всевозможные научные и благотворительные общества, Сергей Павлович фон Дервиз состоял также на государственной службе, был действительным статским советником, имел обширные земельные владения и имел в собственности рудник «Инзер» на Урале. Доходы от функционирования последнего и полученная в наследство половина отцовского состояния позволяли воплощать в жизнь самые смелые проекты, как общеполезные, так и личного характера. Например, для себя Сергей Павлович приобретает участок земли в Кирицах (Рязанская губерния) и строит на нем в 1887-1889 годах великолепный особняк, больше похожий на сказочный замок, по проекту начинающего архитектора Ф.О. Шехтеля. Чуть ранее, в 1886 году, по проекту архитектора Н.М. Вишневецкого и с участием Ф.О. Шехтеля, в Москве, на Садовой-Черногрязской, Сергей фон Дервиз выстраивает для себя же особняк в стиле итальянских палаццо XVI века. Это один из лучших по сохранности особняков в Москве и один из самых великолепных по своей отделке на всем Садовом кольце.
Особняк дворцового типа стоит на значительном отступе от красной линии улицы, в глубине парадного двора. К сожалению, его мы не сможем увидеть, так как доступ к нему закрыт большую часть времени, и за массивную каменную ограду проникнуть очень сложно. Но фотографии особняка можно посмотреть в интернете. Дом сравнительно небольшой, но выглядит внушительно и основательно за счет использования в его архитектуре приемов композиции и деталей декора в духе итальянского ренессансного зодчества, характерных для довольно редкого в Москве направления эклектики. Центральная часть здания выступает вперед ризалитом с крупным крыльцом, по сторонам от которого устроены пандусы для въезда. На кромках пандусов установлены необычные фонари с женскими статуями в основании. Фасады здания облицованы крупно рустованным гранитом и украшены рельефным фризом и львиными маскаронами, большие арочные окна подчеркнуты подоконными рамками. Над тяжелым карнизом здания установлены массивные декоративные тумбы с вазонами. Над парадным входом в дом – картуш с гербом фон Дервизов.
Поистине роскошны интерьеры особняка, они разработаны в 1889 году Ф.О. Шехтелем. Удивительно то, что они практически полностью сохранились до нашего времени. Живописные панно, затейливая роспись стен и потолков, великолепные гобелены, тончайшая золоченая лепнина, бронзовые и мраморные скульптуры, цветные витражные окна, люстры богемского хрусталя, каменные и отделанные деревом камины, паркет из красного дерева, красивейший атриум чайной комнаты – все в доме поражает своей роскошью и необычайной красотой.
В 1888-1889 годах архитектором В.Г. Залесским были сделаны пристройки к зданию. Одна их них, та, что справа, выделяется необычным двухчастным венецианским окном на втором этаже.
В 1904 году Сергей фон Дервиз продает свой дом на Черногрязской потомственному дворянину и миллионеру-нефтепромышленнику, владельцу нефтяных промыслов в Баку, Льву Львовичу Зубалову. Трудно сказать, что заставило фон Дервиза расстаться с особняком, этот эпизод его биографии прикрыт завесой тайны и окружен самыми немыслимыми легендами, вплоть до того, что он проиграл его в карты. Дальнейшая судьба Сергея Павловича уже более прозаична, прагматична и понятна: после волнений 1905-1907 годов он начинает осознавать, что оставаться в России становится небезопасно для человека его социального положения, и вместе с семьей перебирается в Европу, распродав постепенно в России всю свою недвижимость и земли. История Сержа фон Дервиза продолжается уже в новой эмиграции, в Ницце, где он обосновался и занимался меценатством и коллекционированием.
Немного иначе в революционные времена сложилась судьба младшего брата Сергея – Павла Павловича. Он строил карьеру военного, но получив наследство, вышел в отставку и поселился в своем имении Старожилово, в Рязанской губернии, где открыл конный завод с манежем и ряд других предприятий в составе своего промышленно-усадебного комплекса. Как и брат, Павел также активно занимался благотворительностью: строил гимназии, школы, больницы. В собственной же гимназии он преподавал математику. В годы гражданской смуты он не решился покинуть родину и лишь из соображений безопасности и, возможно, в знак лояльности новым политическим веяниям официально изменил свою фамилию на «Луговой» (de Vise – луг). Тем не менее, во время революции бывшего помещика посадили в Бутырскую тюрьму, все свое движимое и недвижимое имущество он передал большевикам, и позже, когда его освободили, работал учителем на кавалерийских курсах красных командиров, открывшихся в стенах его же, теперь уже бывшего, конного завода, и жил во флигеле своего бывшего поместья. Еще позднее, так и не снискав благосклонности новых властей, он и вовсе перебрался в глушь, в деревню в Тверской области, где занимался тем, что учил сельских детишек арифметике. Там же он и окончил свой жизненный путь в возрасте 73 лет, и был похоронен под именем Павла Павловича Лугового. Такие вот две совершенно разные судьбы двух наследников богатейшего рода фон Дервизов.
Но вернемся к особняку на Садовой-Черногрязской. Высокая каменная ограда, которую мы можем лицезреть перед собой, была возведена уже при новом владельце дома – Льве Зубалове. Она построена в 1909-1911 годах по проекту архитектора Н.Н. Чернецова. Глухая и высокая, сложенная из блоков гранита и серого камня, она, несмотря на свою монументальность, отличается удивительной гармоничностью и красотой, присущей архитектуре римского барокко, в стиле которой построена. Каменная стена, выполненная из крупных блоков, украшена разнообразными декоративными элементами: арочными проемами, модильонами, розетками, медальонами, пилястрами с капителями композитного ордера. Особенно красивы маскароны, изображающие скалящих зубы львов, возможно, архитектор использовал их, обыгрывая фамилию владельца усадьбы – Зубалов. На воротах сохранилась любопытная табличка с фамилиями архитектора, десятника и каменотеса, работавших над постройкой ограды.
В 1911 году по линии ограды были построены два разновысотных флигеля, также заслонивших собой особняк, находящийся в глубине двора, и своим объемом придавших еще большей внушительности и без того массивной ограде. Но что же заставило нового владельца дома так основательно отгородиться от внешнего мира, скрыть свой роскошный особняк от посторонних глаз за высоким каменным забором? Причины, побудившие Зубалова озаботиться постройкой ограды, доподлинно неизвестны. Наиболее распространена версия о том, что миллионер до смерти испугался революции 1905 года, и, боясь повторения народных волнений в будущем, скрылся за неприступной стеной. Как знать, может, так и было, но нам куда правдоподобней кажется версия, говорящая, что владелец особняка просто возжелал тишины и покоя и избавил свои уши от городского шума возведением высокой глухой ограды. Ведь здесь, в паре шагов от площади Красных ворот, действительно было довольно шумно: бесконечно громыхали по брусчатке обозы ломовиков, дребезжали вагоны трамваев, часто возникали заторы, активно сопровождавшиеся громкими перепалками.
И мы двигаемся дальше, как раз к этой самой площади Красных ворот, конечному пункту нашей пешей прогулки, посвященной Огородной слободе.
Площадь Красные ворота получила свое название от находившейся здесь триумфальной арки Красные ворота. До XVIII века на месте современной площади Красных ворот не существовало ни площади, ни ворот, был лишь пролом в Земляном валу, ведший на современную Новую Басманную улицу, тогда еще занятую огородами Басманной слободы. С внутренней стороны вала располагались огороды дворцовой Огородной слободы. Площадь как таковая возникла в начале XVIII века, она была сооружена по приказу Петра I на месте огородов, перед проломом Земляного вала, в честь победы русских войск над шведами в 1709 году. На площади построили красивую деревянную триумфальную арку для торжественной встречи войск, возвращавшихся после победоносной Полтавской битвы. Арка официально называлась Триумфальными воротами на Мясницкой улице у Земляного города. Впоследствии жена Петра I, Екатерина I, заменила ворота новыми, обновленными, в честь собственной коронации в 1724 году. Во время пожара 1737 года Триумфальные ворота сгорели и были восстановлены на средства московского купечества в 1742 году по случаю коронации Елизаветы Петровны, кортеж которой должен был через них торжественно въезжать в Кремль. В 1748 году произошел еще один пожар, и ворота снова сгорели, и в 1753 году их решено было заменить каменными. Проектом возведения новых триумфальных ворот занимался архитектор Д.В. Ухтомский, он построил каменную арку, в точности повторявшую деревянную, построенную архитекторами Екатерины I. Это был великолепный образец барочной архитектуры. Арка имела кроваво-красные стены с белокаменным роскошным декором, золочеными капителями, множеством ярких рисунков, олицетворявших величие Российской Империи, и гербами российских губерний. Над пролетом арки красовался портрет Елизаветы в сияющем ореоле (впоследствии был заменен двуглавым орлом). Венчала арку золотая статуя трубящего ангела (сейчас он находится в Государственном историческом музее). Именно после возведения каменных Триумфальных ворот москвичи стали называть их Красными воротами, то есть красивыми. Видимо, новая арка очень понравилась людям, и они по достоинству оценили старания ее создателей. Кстати, название «Красные ворота» могло еще закрепиться за аркой и потому, что движение из центра города в Красное село к середине XVIII века прошло уже по этому пути.
К огромному сожалению, Красные ворота были разобраны в 1927 году в связи с реконструкцией площади и расширением Садового кольца, их снесли, так как они якобы мешали движению трамваев. Чудовищная ошибка и невосполнимая утрата. Вопрос о воссоздании арки на прежнем месте неоднократно поднимался, но восстановление Красных ворот теперь уже маловероятно из-за сильной перегруженности существующей автомобильной развязки на площади.
Впрочем, Красные ворота были не единственной потерей, которую понесла площадь. В 1927 году была снесена и церковь Трех святителей, находившаяся здесь. В 1934 году возле этого места построили станцию метро «Красные ворота» с павильоном-входом, стилизованным под раковину (проект архитектора Н.А. Ладовского). К 1950-м годам был также снесен целый ряд домов по Садовой-Спасской и Каланчевской улице для возведения монументальной 25-этажной сталинской высотки, предназначенной для административных и жилых целей. Теперь она возвышается над площадью и является ее доминантой, как когда-то доминантой здесь были Красные ворота. Что ж, другие времена, другие масштабы…
На этой довольно грустной ноте мы с вами расстаемся, друзья. Но не будем печалиться слишком сильно, приободрим себя надеждой, что впредь мы научимся ценить свою историю и культуру и будем возводить новое не на руинах растоптанного нами прошлого, а станем строить светлое будущее, уважая и оберегая то, что было сделано до нас, а поможет нам в этом знание и… наши прогулки по Москве.
Инна Петрова