Сокольническая пожарная часть на картине В. Герасимова.
Есть русская пословица «Москва от копеечной свечки сгорела», то есть от случайного огня, от пустячной причины. И появилась она не просто так. Изначально и довольно долго дома в городе, да и многое вокруг — мостовые, заборы, хозяйственная утварь, предметы домашнего обихода — все было деревянным. А дерево, часто очень сухое, легко воспламенялось — даже от небольшой искры, от простой неосторожности. Впрочем, в возникновении пожара мог быть и злой умысел, и вина неприятеля. Словом, неудивительно, что горела столица неоднократно. К примеру, за первые четыре с половиной века своего существования Москва тринадцать раз выгорала дотла и около ста — в значительной степени. И город тогда, по словам современников, становился «яко поле». А в войну 1812 года, когда в столицу вошла французская армия во главе с Наполеоном, было немало случаев поджогов домов самими москвичами — теми, кто не хотел, чтобы их достоянием пользовались враги. Позднее в Москве было построено много каменных домов, но и тогда пожары не были редкостью.
Долгое время считалось, что тушить пожары должны сами москвичи. Так оно и было когда-то. Обычно, когда звучал набатный колокол, все соседи сбегались на эти тревожные звуки — кто с ведром, кто с лопатой, кто с багром. И начинали тушить огонь в горящем доме, спасать людей, имущество. Но жители часто не знали, как правильно нужно вести себя на пожаре. Отсюда — низкая результативность их действий, жертвы и материальный ущерб городу. Нужны были профессиональные пожарные.
Правда, когда пожары охватывали значительную территорию, на помощь жителям приходили военные служивые люди. В 1652 году огонь, чуть не поглотивший весь город, тушили стрельцы — их было не менее 25 тысяч.
Московский пожар 1812 года. Гравюра неизвестного автора.
Городские власти принимали меры, чтобы предупредить возникновение пожаров. Так, кузнецов, пекарей, стеклодувов и других ремесленников, которые «работали с огнем», обязывали селиться только близ водоемов — рек, ручьев, прудов, озер. Из-за боязни поджогов, как, впрочем, и разбоев, ввели особую повинность — каждые 10 дворов должны были выделять в ночное время одного дежурного. А иностранцы, посещавшие средневековую Москву, рассказывали: «Все городские улицы запираются воротами или рогатками, и ходить ночью позволено только по самой крайней необходимости, и то не иначе как с фонарем». Нарушителей запрета били или забирали в тюрьму. Беспокойство за пожарную безопасность в городе отражалось в специальных документах, издававшихся и верховной властью.
Одним из них стал «Наказ о градском благочинии», принятый по указанию царя Алексея Михайловича Романова в апреле 1649 года и включенный в Соборное уложение — официальный свод законов России. В «Наказе» подробно перечислялось, что нужно делать «для береженья от пожарного времени».
К примеру, приказано было «всяких чинов людям накрепко» «во дворах, по всем хоромам» в обязательном порядке постоянно «держать мерники и кади большие с водой», а также «водоливные трубы медные, и деревянные».
Поджигатели в Москве. Картина И. М. Львова.
В теплые погожие дни весной, осенью и особенно в жаркую пору летом не разрешалось топить печи в доме. А еду готовить, «хлебы печь» можно было лишь в поварнях — особых сооружениях. Если же таковых не было, велено было тем людям «печи сделать на огородах, или в земле на полых местах, не близко хором, и от ветру те печи… защитить накрепко». Запрещалось в такое время и «поздно с огнем сидеть». Столь же строго оговаривалась возможность топить баню — лишь в определенное время. И заключался длинный перечень указаний грозным предупреждением: «Только чьим небрежением от кого учинится пожар… тому от Государя быть казнену смертью».
Много внимания противопожарным мерам уделялось и позднее. При Петре I был издан указ, по которому дома должны были строиться на достаточно большом расстоянии, что не позволяло бы огню быстро перекинуться с одного строения на другое. Проходы между домами необходимо было оставлять свободными, там нельзя было держать то, что могло легко и быстро вспыхнуть, — дрова, сено, повозки.
Арест поджигателей в Москве. Картина Б. В. Зворыкина.
Неоднократно делались и попытки создать постоянно действующие пожарные команды. Так, в XVII веке при Земском приказе — одном из учреждений государственного управления — существовала группа из 200 человек, которые регулярно привлекались к тушению огня. В конце XVIII века, а точнее — в 1792 году при обер-полицмейстере — начальнике городской полиции — была основана Пожарная экспедиция.
И, наконец, 31 мая 1804 года император Александр I издал указ «О сложении с обывателей Москвы повинности ставить пожарных служителей и об учреждении в оной пожарной команды».
Этим документом подтверждалось, что проблема пожаров — дело общегосударственной важности, и сообщалось: жители Москвы освобождаются от участия в тушении огня, а для борьбы с огнем создается специальная пожарная служба. В то время Москва была разделена на полицейские части — так было легче следить за порядком. В XIX веке их было 17. В одном здании с полицией или рядом размещались пожарные обозы со всем снаряжением, которое было необходимо для тушения огня. Тут же — в казармах — жили и пожарные.
Выезд пожарной команды на Пречистенке. Картина неизвестного художника.
Непременной принадлежностью каждой пожарной части была каланча — высокая наблюдательная башня с опоясывающим ее балконом, находившимся на самом верху. Там сутки напролет дежурили часовые. Они ходили вокруг башни и смотрели вдаль. Если вдруг замечали дым или огонь, то ударяли в колокол. Затем, если это было днем, поднимали наверх черные шары, а ночью — фонари. По количеству шаров или фонарей узнавали о силе пожара. Команда, получив сигнал, обязана была выехать к месту пожара через две-три минуты. При этом выезд пожарных становился ярким и шумным событием.
Сокольническая пожарная часть на картине художника Ю. И. Юникеева.
Каждая пожарная часть имела лошадей, строго подобранных по масти: в Якиманской все лошади были серые в яблоках, в Пятницкой — вороные, то есть черные, в Мясницкой — рыжие, в Сущевской — светло-золотистые, в Городской — чисто белые и так далее. Лошади были всегда наготове — запряжены в повозки, в которых уже лежали багры, крюки, лестницы, стояли бочки с водой, насос. Пожарные, одетые в специальную одежду из грубой толстой ткани, быстро рассаживались по краям повозок. И весь обоз трогался. Впереди с факелом мчался верховой и подавал громкий сигнал в рожок. Замыкала этот поезд коляска, запряженная тройкой лошадей, в ней сидел брандмейстер — начальник пожарной команды. Сверкали под солнцем днем или в свете факельного огня ночью медные каски пожарных, металлические части инструментов, раздавался цокот копыт, грохот повозок, звук трубы — картина эта была столь впечатляющей, что некоторые москвичи, заслышав о пожаре, мчались посмотреть на это красочное зрелище.
Картина С.Н. Ефошкина "Добры молодцы. Выезд пожарной команды Сущевской части в Москве. 40-е годы XIX века".
Однако сама работа пожарных была тяжелой и опасной. Зимой им приходилось работать на крутых и к тому же обледенелых скатах крыш, летом — в невыносимой жаре и духоте, на мокрых, скользких лестницах и карнизах. И это притом, что никаких сложных приспособлений они долгое время не имели. Защитной же одеждой у пожарных поначалу были только суконная куртка да штаны. Лишь к концу XIX века появилась одежда из брезента, ее дополняли металлическая каска и грубые сапоги с подбитыми гвоздями подошвами. И тем не менее, они, рискуя жизнью, нередко совершали настоящие чудеса ловкости, спасая людей и их дома. Так что не зря к пожарным в Москве всегда относились с большим уважением.
Пожарная паровая машина Пречистенской части в Москве. Фотография 1890-1910 гг.
Время шло, и система обеспечения пожарной безопасности в Москве менялась. С появлением в городе многоэтажных домов каланчи утратили значение наблюдательных постов. А о пожаре теперь можно сообщить по телефону — набрав номер 01. Такое сообщение принимают в столичном центре управления действиями пожарных частей, который находится на улице Пречистенке — в доме №22, где когда-то помещалось главное московское «Пожарное депо».
Ну, а каланчи — примета старой Москвы — постепенно стали исчезать с городских улиц. Одни пришли в ветхое состояние, и их пришлось убрать, другие были перестроены. Однако часть из них все же сохранилась — на Комсомольском проспекте, на Селезневской улице, около метро «Сокол». Не привлекающие сегодня особого внимания они о многом говорят любителю старины.
Сущевская полицейская часть на Селезневской улице в Москве (ранее — полицейская часть с пожарным депо). Картина неизвестного художника.
А вот каланче при Сокольническом пожарном депо, что находится в Восточном округе на Русаковской улице — это недалеко от метро «Сокольники» — повезло больше других. Построенная в 80-е годы XIX столетия, значительно обветшавшая с того времени, она все-таки «дожила» до 90-х годов XХ века с относительно небольшими утратами в первоначальном облике. Было видно, что ее не зря когда-то считали самой красивой каланчой в Москве.
В округе нашлись люди, которым не безразлична судьба тех исторических мест, где они живут и работают. И в конце 1995 года приняли решение начать реконструкцию Сокольнического пожарного депо вместе с каланчой. Реставраторы отнеслись к делу восстановления этого уникального объекта с большим вниманием. Были продуманы все детали, чтобы здание выглядело так, как его спроектировал когда-то архитектор М. К. Геппенер. Использовались даже найденные в архивах копии подлинных чертежей, которыми руководствовались строители.
Прошел год. Старинные депо и башня обрели свой прежний вид. Однако внутренние помещения совершенно преобразились. Теперь здесь, как в любом современном пожарном депо, есть кабинет психологического и физического восстановления сил после борьбы с пожаром, душ и сауна. Каждое подразделение пожарных имеет свою комнату для отдыха. Для оснащения технических служб использованы все современные достижения — видеофоны, компьютеры и многое другое.
Но примеры того, как изменилась пожарная служба в наши дни, можно продолжить. Лошадей давно заменили автомашины. Причем первая специальная пожарная машина появилась еще в 1907 году. Она пронеслась по Мясницкой улице, привлекая внимание прохожих своим необычным видом: наверху у нее была раздвижная лестница, которая, правда, поднималась не выше третьего этажа. Отличаются пожарные машины от обычных автомобилей и в наши дни: большие, красного цвета, с огромной лестницей наверху, они, спеша на пожар, оповещают всех об этом громким звуком сирены.
Первая пожарная машина в Москве принадлежала Мясницкой пожарной части. Фотография 1908 года.
У современных пожарных нет бочек с водой. Зато есть большие катушки с длинными шлангами — «рукавами», изготовленными из особо прочных материалов. Такой шланг подключают к водопроводной сети, либо с его помощью можно использовать воду из ближайшего водоема. Мощные насосы пожарных машин подают ее на верхние этажи горящего дома. В особых случаях в воду добавляют вещества, которые образуют обильную пену, перекрывающую доступ воздуха к горящим местам. При тушении пожаров в многоэтажной Москве сегодня очень помогают машины-подъемники: они позволяют пожарным добираться до высоты аж в 101 метр.
А если дела совсем плохи, на пожар вызывают специальный вертолет. Он способен поднять до 5 тонн воды и вместить, если нужно, до 20 человек. И хотя вертолетная противопожарная служба в Москве появилась сравнительно недавно — в марте 1994 года, она уже заслужила добрую славу. Многое из того, что делают пилоты и спасатели этого подразделения, не делает больше никто. Например, они могут снять с верхних этажей людей, если нижние объяты огнем, или направить воду в недоступные для других средств места.
Словом, спасение московских домов и их жителей от пожаров находится в надежных руках.