Дед мой, Илья Афанасьевич, не любил спешить, когда, взяв авоську с бельем и меня, мальчишку, за руку, двигался к Бородининскому мосту вверх по Дорогомиловской улице, где были старые позеленевшие от сырости и времени Бородинские или Киевские бани (теперь на их месте размещается сквер). Мылись долго. Дед парил мозоли на обмороженных еще в первую мировую войну ногах, долго кряхтел. После бани пил пиво в буфете, а я газировку. В те военные и послевоенные годы бани были так же необходимы москвичам, как и в прошлом и позапрошлом веке…
Сейчас москвичи моются дома. Ходят в баню и парятся только любители; многие попадают в Сандуны, или Центральные бани, как на экскурсию… или когда летом в квартире отключают горячую воду.
После многолетнего перерыва и я пришел в Сандуны в июле 1968 года.
Парадная пестница. Около изящных бронзовых светильников начинается очередь в кассу. Мужчины интеллигентного вида с громоздкими портфелями составляют большинство. Несколько шумных компаний молодежи.
Лепные украшения и будуарная роспись с южной "экзотикой" украшают вестибюль и залу-гостиную. На стенах – помутневшие зеркала и романтические пейзажи, писанные рукой ремесленника. Все старое, обветшалое, вызывает улыбку… и удовольствие. Удовольствие от соприкосновения с неподдельной, немузейной обстановкой прошлого. Далекого и недалекого.
Естественным образом получилось, что постепенно Сандуны превратились в своего рода мужской клуб. Были в клубе и старожилы. Известный многим завсегдатаям банщик Василий Семенович Митин проработал в Сандунах с 1905 года по 1980-й, до самой смерти. Он знал Гиляровского, Горького, Шаляпина, братьев Смирновых, владельца театра Зимина. Последнего, кстати, прозвали "дядя Пуд": в нем действительно было одиннадцать пудов – 176 килограммов.
Мне был очень интересен этот человек – Василий Семенович Митин. Много часов проговорили мы с ним, расспрашивал я его о прошлом, невзначай сверяя рассказы с историей. И возник у меня к Сандунам многолетний интерес.
Пять лет я занимался поисками материалов об этом удивительном семействе – Сандуновых, память о которых, к сожалению, для большинства москвичей осталась только в названии бань. И лишь немногие знают, что Сандуновы принадлежали к великолепной плеяде русских актеров, положивших начало национальному театру. Это знаменитый комик Сила Николаевич Сандунов и его жена – певица Елизавета Семеновна Яковлева-Уранова-Сандунова.
Как считает грузинский искусствовед Н. Шалуташвили, предки Силы Сандунова (в частности, его дед Мосе Зандукели) приехали в Москву вместе с двором Вахтанга VI, который скончался в Астрахани в 1724 году, а его многочисленные придворные рассеялись по всей России. В Москве они обосновались в Грузинской колонии на Пресне и других местах.
Отец актера, Николай Моисеевич, женился на русской женщине Марфе Силичне и переделал грузинскую фамилию Зандукели на русский лад. Сына Силу (Силована) назвали в честь русского деда, а младшего брата Николаем в честь отца.
Силе дали, по-видимому, хорошее домашнее образование и определили в возрасте 15-16 лет в Мануфактур-коллегию мелким чиновником. Когда ему исполнилось 16 лет, семья лишилась отца и деда и старший в семье Сила стал энергичным хозяином; он владел банями, кабаком "Петровское кружало" и лавками. Его заботой было и образование младшего брата, который окончил пансион и Московский университет, где впоследствии он заменил по кафедре законоискусства (гражданское и уголовное судопроизводство) профессора Горюшкина.
Сила Николаевич Сандунов.
В театр Сандунов попал случайно: друг пригласил его на пьесу "Наследники". С этого момента он увлекся театром, сблизился с актерами и неожиданно в возрасте двадцати лет выступил в своей первой роли слуги Пролаза в комедии Княжнина "Чудаки". Это была фактически главная роль, вокруг которой крутилась вся интрига. Спектакль имел большой успех, и вскоре Сила Сандунов стал ведущим актером в труппе театра Медокса.
Поистине он был лучший комик своего времени на русской сцене. Играл в комедиях Фонвизина, Мольера… Преображался на сцене непостижимо, сила его игры была необыкновенна. Порой он играл по семи ролей в одном представлении, абсолютно перевоплощаясь по ходу пьесы.
B 1783 году Председатель комитета по управлению зрелищами и музыкой А.В. Олсуфьев приглашает Сандунова перейти на императорскую сцену в Санкт-Петербург. Он переезжает в столицу с обязанностью "играть первого слугу и другие приличные ему роли в комедиях и операх", блестяще играет на городской и придворной сцене в русском и французском репертуарах.
С. Сандунов в театральном костюме офицера.
К этому времени относятся первые встречи Сандунова с молодой примадонной Эрмитажного придворного театра Лизанькой Урановой-Яковлевой, своей будущей женой.
Елизавета Семеновна Сандунова первая в России училась классическому итальянскому пению у известного композитора Мартина Солера, а драматическому искусству у выдающегося педагога, актера и режиссера И.А. Дмитревского, сподвижника Ф.Г. Волкова.
"Голос Сандуновой был самый приятный, самый звучный, самый обширный mezzo-soprano. В партии Царицы ночи головные ее ноты доходили до mi (третьей октавы), в "Kosi fantutte" Моцарта она чисто брала нижнее sol (малая октава), следовательно, диапазон ее голоса простирался почти до трех октав".
Она также была одной из первых исполнительниц русских народных песен и романсов: "Лучина", "Из лесу, лесу темного". "В поле липонька стояла", "Чернобровый, черноокий". "Рукавичка"…
Елизавета Семеновна Сандунова.
Екатерина II, выделив ее как примадонну из воспитанниц Эрмитажной школы, дала ей сценический псевдоним Уранова – по имени только что открытой планеты.
Роман, возникший между юной примадонной и известным актером, был бурным и затронул личные интересы даже канцлера Российского кабинета А. Безбородко. Он ухаживал за красивой Лизанькой, делал ей дорогие подарки. Но Сила (не зря, видимо, его так назвали) все же победил могущественного соперника, завоевал сердце девушки, и по велению самой императрицы актеров обвенчали в придворной церкви 14 февраля 1791 года.
Отголоски этого романа, борьба двух сердец за счастье остались в пьесах и воспоминаниях современников и даже донеслись до наших дней.
Началась семейная жизнь, но в творческом плане подстерегали трудности: конфликт с новым директором князем Н.Б. Юсуповым не позволил чете Сандуновых работать в придворном театре, и в 1794 году они переезжают в Москву, где вскоре становятся любимцами публики.
В Москве же расцвел талант Силы Сандунова не только как великолепного актера, но и как энергичного предпринимателя.
Первые бани актера Сандунова и жилые дома его семьи располагались недалеко от Петровского театра Медокса (сейчас на его месте Большой театр), на берегу реки Неглинной.
Напротив, за рекой Неглинной, уже не очень чистой, еще сохранялись Петровские бастионы, но по плану 1799 года реку предполагалось заключить в регулярные бассейны и каналы, так в те годы и не построенные. По тому же плану Петровский театр выделял участок в пользу актера Сандунова, а ближний к Неглинной участок земли уже принадлежал его семье.
Он застраивает "вновь положенный переулок" и земли на изгибе Петровки каменными лавками и другими каменными зданиями. Место было очень удобное и бойкое. Здесь в одном из домов, находящихся рядом с театром, Сандунов хотел поселиться по возвращении из Санкт-Петербурга с молодой женой.
Все складывалось как нельзя более удачно. В 1804 - 1805 годах проводится Мытищинский чугунный водопровод вдоль реки Неглинки, а саму речку заключают в Самотечный канал. Оборотистый актер быстро сообразил, какие выгоды для бани сулят места за Кузнецким мостом.
На свои деньги, на сбережения супруги и с помощью брата Николая он купил земли вблизи водопровода на месте современных Сандуновских бань. Во дворе находились два чистых пруда, питавшиеся водой из водопровода для бань, а сливалась грязь в Самотечный канал.
Вскоре "на Канале" появились каменные дома: в Звонарском переулке – дом Силы Сандунова, в Сандуновом переулке – дом Елизаветы Сандуновой. В это время и переулок был назван в честь знаменитой актрисы.
Уже в 1806 году Московские ведомости (№ 99 от 12 декабря) объявили "В четверток, Декабря 13-го представлены будут: Старинные святки, большая Опера в 3-х действиях с хорами, соч. 2 Малиновского, музыка Г. Блума. По окончанию пьесы будут Русские и Цыганские пляски, из коих в последней будет плясать племянница г-жи Сандуновой, 7-ми лет, с сыном Г. Саломони. Билеты на ложи и кресла могут получать в доме Сандуновых, что на Канале. Сей спектакль в пользу господина и г-жи Сандуновых".
Сандуновские бани. Фотография 1902 года.
Итак, наши актеры стали людьми не только знаменитыми, но и весьма состоятельными. Но, как известно, богатство не всегда доказывает счастье. K этому времени относятся и серьезные размолвки, что стали происходить между супругами. А ведь они женились по страстной любви. Неужели же Карамзин сказал правду, что
Сердца любовников смыкает
Не цепь, но тонкий волосок;
Дохнет ли резвый ветерок,
Порхнет ли бабочка меж ними –
Всему конец, и связи нет!
А истинной причиной раздора были не бабочка и не ветерок а… преогромные бани!
Вот что пишет по этому поводу С.П. Жихарев в "Дневнике чиновника": "Дедушка (В.А. Булов) рассказывал, что у Сандуновых между собой начинает быть неладно под предлогом обоюдной неверности, но что настоящая причина ссоры заключается в том, что муж, выстроив на общий капитал бани, записал их на свое имя. По сему, считаю, жена прибегла к покровительству князя Юрия Владимировича Долгорукого и просила его посредства".
Видимо, в связи со ссорами 1805 - 1806 годов Сандуновы, кроме бань, построили еще два отдельных дома.
Начался имущественный спор, который продолжался несколько лет и решился лишь после войны 1812 года в пользу актрисы Сандуновой. Во времена 1811 - 1813 годов бани функционировали и были сохранены от пожара. Сам Сила Николаевич уехал из Москвы, но нанял отставного актера Рогаткина, который в это время наблюдал и "торговал" в банях. Елизавета Сандунова тоже оставила Москву, выехала с театром в Кострому, затем в Петербург и проработала там с 1814 по 1817 год на императорской сцене.
Официально они развелись в 1814 году, тогда же у Сандунова родился сын Виктор от второй жены, и права на бани были разделены и переданы в аренду Авдотье Ламакиной – владелице бань по другую сторону реки Неглинки. Уже в "Указателе жилищ и зданий в Москве" 1826 года В. Соколов пишет: "под № 393 дом Авдотьи Ламакиной, купч. (на Рождественский пер.) и бани Ламакиной в доме Сандуновой под № 396").
Кто жил в домах Сандуновых и кто владел банями впоследствии, можно проследить по адресным московским книгам начиная с 1826 года. Но знаменитые "допожарные и послепожарные" бани, которые посещали А. Пушкин, П. Вяземский, Л. Толстой, А. Чехов и многие другие, снесли при строительстве новых Сандуновских бань в 1895 году. Одна из последних владелиц бань, B. Фирсанова, не трогая старые, построила целый банный квартал, который существует и сейчас и функционирует как Сандуновские бани и ныне.
Игорь Сухарев