Город чудный, город древний,
ты вместил в свои концы
и посады, и деревни,
и палаты и дворцы!
Ф. Глинка
Графическая летопись Москвы была наиболее яркой и интересной во второй четверти XIX века. Именно в эти годы появилось наибольшее число гравированных и литографированных серий, альбомов, просто отдельных произведений, посвященных теме великого города, только что перенесшего «грозу 1812 года».
Драматические события Отечественной войны по-новому осветили роль и место Москвы в жизни страны. Она перестала быть только хранительницей древних традиций и памятников, но приобрела значение общерусского исторического центра, стала воплощением национального характера. «Известие о занятии Москвы и о пожаре ее потрясло Россию, – отмечал А. И. Герцен, – при первом пробуждении народа Петербург затмился, а Москва, столица без императора, пожертвовавшая собой для общего отечества, приобрела новое влияние».
Война 1812 года означала крутой перелом и в градостроительной истории белокаменной столицы. Созданная еще в 1813 году Комиссия для строений в Москве за три десятилетия своего существования смогла не только полностью ликвидировать следы пожаров и разрушений, но и провести генеральную реконструкцию и, таким образом, сформировать новый архитектурный облик города. Коренные преобразования коснулись в основном центра Москвы в пределах Белого города, где появились новые площади, парки, бульвары, монументальные общественные здания, а рядовая жилая застройка, созданная по «образцовым проектам», получила уютный, живописный характер, присущий «московскому ампиру». В то же время московские зодчие с их традиционно бережным, внимательным отношением к памятникам старины сумели сохранить исторически сложившуюся среду города, его сложный и разнообразный рельеф, включить многочисленные древние сооружения во вновь созданные классицистические ансамбли.
Этот своеобразный, неповторимый облик Москвы 1820–1830-х годов, Москвы, восставшей, по словам П.П. Свиньина, «подобно Фениксу из праха своего в новой красе и величии», нашел наиболее полное отражение в работах Огюста Кадоля, французского художника и литографа.
Биографические сведения об этом мастере, к сожалению, крайне скудны. Кроме дат и места рождения и смерти (1782, Париж – 1849, там же) известно, что он работал в основном в жанре городского пейзажа и в 1824–1844 годах выставлял свои произведения в парижском Салоне. В 1820-х годах какое-то время Кадоль жил и работал в Москве, где создал значительное количество рисунков и акварелей с видами города. (Примечание: В собрании Отдела изобразительных материалов Государственного Исторического музея находятся четыре акварели художника: Вид Андреевского монастыря в окрестностях Москвы. 1827; Река Яуза. 1829; Вид церкви Успения на Покровке. Вторая половина 1820-х годов; Вид Красной площади в сторону Воскресенских ворот. Вторая половина 1820-х годов.) Однако в историю графической летописи Москвы он вошел прежде всего как автор наиболее представительных и значительных литографированных серий.
Манеж и Кремлевский сад. Начало 1830-х гг. Литография О. Кадоля
Литография, как особый вид печати, была изобретена в Германии в конце XVIII века, но широкое распространение получила только в 1820-х годах. Выполненные в этой технике эстампы сохраняли легкость и непосредственность карандашного рисунка и акварели, а свойственный литографии мягкий и живописный характер, возможность передачи тончайших градаций световоздушной среды позволили художникам-литографам создавать высокохудожественные, эмоционально выразительные произведения, особенно в области архитектурно-видового пейзажа. Все это в полной мере относится к литографиям О. Кадоля, выступившего в роли художника – автора оригиналов и литографа.
В 1820-х годах лучшие литографские заведения находились во Франции, в Париже. В одной из них – в мастерской Г. Энгельмана в 1825 году была издана первая серия с видами Москвы – альбом, посвященный императору Александру I и содержавший 10 листов большого формата (размер 38,8 х 57 см по изображению). По-видимому, Кадоль был тогда еще незнаком с техникой литографии, и его рисунки литографировались известными французскими мастерами – И.-Л. Деруа, А.-В. Жоли, О.-Ф. Леметром, Ш. Рену, Т.-Э. Фрагонаром, Ж. Жакотте и Ф.-Ж. Дюпрессуаром.
В начале 1830-х годов в той же мастерской Кадоль уже сам налитографировал вторую серию московских видов, состоящую из 17 листов среднего формата (размер 24 х 35,2 см по изображению). А в 1834 году он напечатал еще несколько небольших литографий: 7 видов Москвы и 4 –Троице-Сергиевой лавры.
При внимательном рассмотрении литографированных по рисункам Кадоля пейзажей Москвы прежде всего бросается в глаза их исключительное сюжетное разнообразие. Все три серии, которые насчитывают в общей сложности более 30 листов, почти не повторяют друг друга. Лишь в нескольких случаях художник использовал один и тот же оригинал без изменений. Так, во второй серии он повторил вид Кремля от Каменного моста из альбома 1825 года, а в серии 1834 года – виды Покровского собора, Кузнецкого моста и Воскресенских ворот Китай-города. Но, даже изображая одну и ту же местность, Кадоль старался трактовать ее всякий раз по-новому. Это тем более важно, что художнику, работавшему в области видовой печатной графики, было достаточно трудно сохранить оригинальность и самостоятельность в выборе объектов изображения.
Вид Кремля от Каменного моста. Литография А.Э. Фрагонара по рисунку О. Кадоля. 1825 год.
Печатная летопись Москвы создавалась на протяжении нескольких столетий, и со временем образовался некий определенный набор тем, без которых не мог обойтись ни один график, стремившийся к созданию узнаваемого «портрета» Первопрестольной. Так, традиционно главной темой московских видов являлся Кремль, воспринимавшийся в России и за границей как символ русской национальной истории. Наиболее распространенными были панорамы Кремля, которые обычно выполнялись с Каменного и Москворецкого мостов или со Швивой горки, так как именно с этих точек архитектурный ансамбль московской крепости смотрелся особенно эффектно. То же можно сказать и о видах из Кремля на Москву и Замоскворечье. Накануне наполеоновского нашествия поэт К.Н. Батюшков писал: «Хочешь увидеть единственную картину?.. взойди в Кремль и сядь на высокую лестницу (на склоне кремлевского холма). Вся панорама Москвы за рекою!»
Еще в конце XVIII века известный французский художник Ж. Делабарт выполнил виды из Кремля (с балкона императорского дворца) которые с тех пор прочно вошли в иконографию Москвы. В 1820-х годах в ее графической летописи появилась новая тема, отразившая преобразования древнего центра города в результате усилий Комиссии для строений и ее главного архитектора О.И. Бове.
Общий вид Кремля со стороны Яузы. Литография О.Ф. Леметра по рисунку О. Кадоля. Издательство Г. Энгельмана. 1825 год.
Практически во всех гравированных и литографированных сериях, иллюстрациях к альманахам, путеводителям и планам Москвы можно было встретить изображения Красной площади со зданием Верхних Торговых рядов и памятником Минину и Пожарскому, ансамбля Театральной (в то время Петровской) площади и Кремлевского (с 1856 года – Александровского) сада, разбитого вдоль западной стены Кремля на месте заключенной в подземную трубу реки Неглинной. Представляется вполне естественным, что и Кадоль включил в свои серии литографии с аналогичными сюжетами.
Первоначально литографии Кадоля имели преимущественно панорамный характер и представляли собой пространственные виды с далекими горизонтами, охватывающие целые части города. (Примечание: Общее определение литографии Кадоля включает в себя и листы из альбома 1825 года, выполненные другими мастерами, и серии начала 1830-х годов, литографированные самим художником.) Подобный художественный прием помогал художнику создать целостную картину Москвы, показать не только отдельные памятники, но и жилую застройку, живописный ландшафт. В то же время уже в литографиях первой серии альбома 1825 года панорамность изображения, показ Москвы как бы с высоты птичьего полета сочетались с ювелирно-точной прорисовкой деталей, тщательной разработкой первого и второго планов композиционного построения, В этом отношении значительный интерес представляет литография с видом Москвы, снятым с высокого правого берега реки Яузы. Несмотря на широкий охват местности, пейзаж этой части города конкретен и легко узнаваем; документально точно изображены памятники церковной архитектуры: слева – церкви Симеона Столпника на Николо-Ямской улице и Никиты за Яузой на Швивой горке, а справа – церкви Николы в Воробине и Троицы в Серебряниках, вдали четко читается специфический силуэт Замоскворечья.
Вид части Москвы с правого берега реки Яузы. Литография И.Л. Деруа по рисунку О. Кадоля. Издательство Г. Энгельмана. 1825 год.
Высокий профессионализм Кадоля, опытного художника-перспективиста, подтверждает и литография (также из альбома 1825 года) с видом окрестностей Москвы. Панорама, выполненная с Воробьевых гор, включает в себя все наиболее примечательные сооружения, которые находились в районе Большой Калужской улицы и Калужской заставы. Отчетливо видны здания Голицынской больницы, Андреевской богадельни, ансамбль Донского монастыря и знаменитая «Мамонова дача» – дворец усадьбы Васильевское, принадлежавшей в те годы князю Н.Б. Юсупову. В то же время нарисованная на первом плане живописная излучина Москвы-реки с небольшой церковью Тихвинской Богоматери придает всему изображению теплоту и выразительность.
Общий вид Москвы с Воробьевых гор. Литография И.Л. Деруа по рисунку О. Кадоля. Издательство Г. Энгельмана. 1825 год.
Вид части Москвы и ее окрестностей с Воробьевых гор. Литография Ж. Жакотте по рисунку О. Кадоля. Издательство Г. Энгельмана. 1825 год.
Начав с общих видов города, Кадоль постепенно стал детализировать облик Москвы. Он постарался приблизить его к зрителю, увидеть глазами человека, который просто ходит по улицам и рассматривает московские достопамятности. Вероятно, поэтому некоторые литографии из серий начала 1830-х годов воспринимаются как иллюстрации к известному путеводителю по Москве, изданному в 1824 году С.Н. Глинкой. Тем более что именно на его страницах было помещено первое сообщение о работах художника. С.Н. Глинка, с восторгом описывавший красоты «древней столицы царей», с особым удовольствием отмечал «прелестный и блистательный вид» новой, возрожденной Москвы. И вторя ему, литографии Кадоля представляли парадную Тверскую улицу и торговый Кузнецкий мост, показывали Кремлевский сад и Тверской бульвар, где все, по словам автора путеводителя, было устроено «…к удовольствию любителей прогулок», подчеркивали монументальную красоту Петровского подъездного дворца на Петербургской дороге.
Тверская улица. Литография О. Кадоля. Начало 1830-х гг.
Но главной достопримечательностью Москвы были памятники древней архитектуры. Многочисленные церкви, соборы и монастыри являлись неотъемлемой частью городского пейзажа. Уже в литографиях из альбома 1825 года Кадоль старался показать Москву таким образом, чтобы на первом плане оказались памятники церковного зодчества (так, в общем виде города с Воробьевых гор главное внимание художника уделено ансамблю Новодевичьего монастыря). В последующих сериях интерес к московским древностям стал более конкретным, и художник запечатлел виды знаменитого Покровского собора, одного из красивейших храмов Москвы –церкви Успения на Покровке, церквей Святой Екатерины и Михаила Малеина из Вознесенского монастыря в Кремле. Причем если Покровский собор и в наше время занимает важное и почетное место на Красной площади, то три последние церкви не сохранились, и литографии Кадоля благодаря присущей им безукоризненной точности в передаче архитектурных деталей могут оказать значительную помощь в воссоздании облика этих уникальных зданий. Большой интерес с иконографической точки зрения вызывает и изображение древних Воскресенских ворот Китай-города со знаменитой на всю Москву часовней Иверской Богоматери, находившейся между двумя проездными арками ворот.
Церковь Успения на Покровке. Литография О. Кадоля. Начало 1830-х гг.
Вид Вознесенского монастыря (с церковью Михаила Малеина). Литография О. Кадоля. Начало 1830-х гг.
Приверженность Москвы старым национальным традициям наложила отпечаток не только на архитектурный облик города, но и на его повседневный быт, специфической чертой которого были всевозможные народные праздники и увеселения. Эта наиболее яркая, самобытная сторона московской жизни нашла отражение и в работах О. Кадоля, посвятившего ряд литографий некоторым, самым известным гуляньям.
Вознесенский монастырь. Вид церкви Святой Екатерины. Литография О. Кадоля. Мастерская Г. Энгельмана и братьев Тьерри. 1830 год.
В течение всей зимы по воскресеньям на льду Москвы-реки у Каменного моста устраивались конные бега. На литографии из альбома 1825 года хорошо видны сани, запряженные рысаками, огражденное перилами пространство бегов и зрители, привлеченные красочным зрелищем на Кремлевскую набережную. В том же альбоме был помещен вид Пресненских прудов, благоустроенных в 1806 году П.С. Валуевым, начальником Экспедиции Кремлевского строения. Главное гулянье проходило здесь в Иванов день, и тогда, по словам С.Н. Глинки, «виды сельские и живописные… оживлялись звуками музыки». Особой популярностью пользовалось знаменитое Подновинское гулянье на Пасхальной неделе. Многочисленные балаганы, украшенные живописными панно и флагами, палатки, различные качели и карусели собирали в Новинском предместье (ныне Новинский бульвар) толпы народа, все слои московских жителей. А катания в экипажах были, по воспоминаниям современников, настолько многочисленными, «что иногда тянулись в два ряда непрерывной цепью до Зубовского бульвара и объезжали кругом всего Новинского вала».
Вид Пресненских прудов. в Москве. Литография О.Ф. Леметра по рисунку О. Кадоля. Издательство Г. Энгельмана. 1825 год.
Вид Подновинского гулянья вошел в последнюю серию московских пейзажей, литографированных Кадолем в 1834 году. Там же мы встречаем и изображение довольно своеобразного гулянья в Сокольниках, где каждый год 1 мая устраивались общественные чаепития на открытом воздухе.
Несомненную выразительность всем этим литографиям Кадоля придавали разнообразные жанровые сценки, без которых было невозможно передать стихию народного праздника. Интерес к русским обычаям, традициям отличал всех художников-иностранцев, работавших в России в XVIII – первой половине XIX века. Но именно Кадолю удалось естественно и органично увязать бытовую сюжетику с архитектурным обликом города. Так, яркие жанровые сценки сделали живым и непосредственным изображение Красной площади – крупнейшего торгового центра Москвы, где «все так шумно, живо, непокойно!… кипит толпа, блещут ряды лавок, кричат разносчики… гремят модные кареты» (Лермонтов М.Ю.). А умение художника тонко подметить бытовые подробности помогло ему создать необыкновенно выразительную литографию с видом Шереметевской больницы, где на первом плане изображен знаменитый Сухаревский рынок.
Шереметевская больница. Литография О. Кадоля. Начало 1830-х гг.
Почти десять лет Огюст Кадоль работал над литографированными видами Москвы. Безусловно, не все изображения белокаменной столицы равноценны в художественном отношении. Некоторые из них имеют довольно сухой, несколько схематичный характер. Однако необычайно широкий, поистине энциклопедичный охват памятников, острый интерес художника к увиденному и, наконец, высокий профессионализм исполнения самих литографий поставили серии Кадоля на уровень высших достижений в области архитектурно-видового пейзажа. Со временем же эти литографии приобрели значение документального памятника, важного и в историко-архитектурном, и в иконографически-бытовом аспектах.
Творчество Кадоля было высоко оценено современниками. Литографированные виды Москвы пользовались большой популярностью, не меньшей, чем в начале XIX века гравюры по рисункам Делабарта. И в России, и за границей их неоднократно копировали и переиздавали.
Уже в 1827 году в иллюстрированном плане Москвы, изданном А. Савинковым, появилось восемь видов города по мотивам литографий из первого альбома. В 1830-х годах сюжеты из второй серии часто использовали для украшения листов почтовой бумаги. А в 1839 году издатель-лубочник А. Чишков выпустил в Москве шесть листов, скопированных с той же серии художником А. Львовым. Известно также большое количество гравюр на стали по рисункам Кадоля – иллюстраций к различным изданиям о Москве, выходившим в Западной Европе в 1830–1840-х годах.
Литографированные серии Кадоля оказали заметное влияние и на последующее развитие графической летописи Москвы. Влияние этого большого мастера городского пейзажа ощущалось в активном поиске художниками новых тем, растущем интересе к бытовому жанру, стремлении создать максимально конкретный и в то же время эмоционально выразительный образ древней русской столицы.
Наталья Скорнякова