Статьи и отчёты

Церковь Николы в Подкопаях и палаты стольника и воеводы Е.И. Бутурлина в XVII веке. Реконструкция В.А. Рябова.
 
В восточной части Москвы, в черте Белого города, известна местность, с незапамятных времен именовавшаяся Кулишками. В справочниках и путеводителях можно прочитать различные толкования этого названия: "Кулишки – заводи, оставшиеся от весеннего разлива Москвы-реки", или "вырубки в лесу", или просто "болотистая, лесистая местность", Слово "кулишки" дошло до нас в наименовании московских святынь: церковь Всех Святых на Кулишках, Ивановский монастырь под бором, что на Кулишках, церковь Трех святителей, что на Кулишках, церковь Рождества Богородицы на Кулишках (на Стрелке). Территория Кулишек простирается от Варварской площади до Покровского и Яузского бульваров. Она включает в себя и низину, затоплявшуюся в былые времена Москвой-рекой, и Ивановскую горку. Даже Покровские ворота некогда звались Кулишскими. В литературных источниках встречается и другое название – "Кулички". Отсюда, по убеждению М.H. Тихомирова, происходит старомосковская пословица "У черта на Куличках", то есть очень далеко от "города" – Кремля. А почему "у черта" мы узнаем чуть позже… 
 
"Вид села Царицына с западной стороны". О.И. Бове. Первая треть XIX века.
 
"Дорога  привела к огромному пруду, рядом с которым был еще пруд больше и живописнее… Ко второму пруду примыкал еще третий, с извилистыми берегами. Вот гуляющие, направляясь от одного пруда к другому, то пешком, то на лошадях, на расстоянии семи верст от Коломенского, начинают завидовать чужому имению, хозяин которого, старик за 70 лет, совершенно равнодушен и к водам, и к лесам, и ко всем живописным видам, приводящим в восторг посетителей", – писала императрица Екатерина II в 1775 году в Париж барону Гримму.
 
Случайная прогулка императрицы для мест, известных под названием Черная Грязь, стала новой точкой отсчета времени: плененная прелестью прудов и их берегов, царица приобрела имение у его владельца князя Сергея Кантемира. Черную Грязь по ее велению переименовали в Царицыно, Царицынским стал называться и верхний Черногрязский пруд. А всего прудов три: верхний – Царицынский, средний – Шипиловский, нижний – Цареборисовский. Иногда их всех называют Царицынскими, иногда же все три – Цареборисовскими.
 
Ильинские ворота и храм Святителя Николая Чудотворца "Большой Крест". Фотография из собрания московского врача Э.В. Готье-Дюфайе. 1910-е годы.
 
В старой Москве, как известно, было великое множество церквей, имеющих в своем названии кроме основного имени по святому или по православному празднику еще и дополнительное – по местоположению в городе –своеобразный адрес, достаточно точный для жителя того времени. Интересно писал об этом Степан Петрович Жихарев.
 
"О чем мы задумались?" – шутя спросил я сегодня Петра Ивановича…" – "А вот, любезный, о чем я думаю, – пресерьезно отвечал мне Петр Иванович. – У какого Николы завтра слушать обедню? У Николы Явленного, у Николы Дербенского, у Николы Большой Крест, у Николы Красный Звон, у Николы на Щепах, у Николы в Столпах, у Николы в Кошелях, у Николы в Драчах, у Николы в Воробине аль у Николы на Болвановке, у Николы в Котелках или у Николы в Хамовниках? Ко всем не поспеешь; а поехать к одному, так чтобы другие причты не обиделись. Все приглашали на храмовый праздник и угощение". Вот подлинно душа-то ангельская!
 
Я так завтра отправлюсь к Николе на Курьих Ножках; там у Лобковых три праздника…"
 
 
Зачатьевский монастырь, по имени которого названы Зачатьевские переулки, удивительным образом вписал в свою историю многие страницы летописи Москвы.
 
B XIV веке к юго-западу от Кремля лежали обширные земли, принадлежавшие московским владыкам. В ту далекую пору большую часть этой местности занимали луга с сенокосами. Они и дали название урочищу – Остожье, или Стоженец (ныне здесь проходит улица, которой возвращено ее исконное имя – Остоженка). Кроме того, из письменных свидетельств мы знаем, что Ходынским и Самсоновским лугами в XIV столетии по праву митрополита Российского владел святитель Алексий. Тихое, уединенное урочище с двух сторон было ограждено реками: Москвой-рекой и Остоженкой, давно уже не существующей, впрочем, как и многие другие малые реки нашей древней столицы. Кроме того, рядом возвышался Кремль, где всегда можно было укрыться в случае нападения неприятеля. Мысль об основании монастыря на этих землях, столь удобных для устройства святой обители, была внушена сестрам митрополита Алексия – Иулиании и Евпраксии – любовью к их старшему брату. И вот по благословению митрополита Алексия и, вероятно, с его помощью (или, как говорили прежде, его иждивением) около 1360 года был заложен древнейший в Москве женский монастырь – Алексеевский, который просуществовал на этом месте почти два столетия. 
 
"В Немецкой слободе. Отъезд Петра Первого из дома Лефорта". Александр Бенуа. 1909 год
 
Русская и немецкая культуры более двух веков были неразрывно связаны друг с другом. Немцы внесли огромный вклад в науку и искусство России. Облик Москвы, Петербурга и некоторых других городов, особенно конца ХІХ – начала XX столетия, во многом определен немецкими архитекторами.
 
С начала XVIII века среди немецкой интеллигенции России преобладали представители самых гуманных профессий – врачи и педагоги. Во время чумы 1771 года и холеры 1831 года немецкие врачи самоотверженно вступили в схватку со страшной эпидемией, жертвами которой пали многие из них. А сколько немецких врачей было в русской армии в Отечественную войну 1812 года! Москвичи помнят до сих пор и, хочется верить, будут помнить всегда "святого доктора" – Ф.П. Гааза. На его могиле на Немецком кладбище всегда лежат цветы...
 
 
Гравюра А.Адама "Сентябрь 1812 года. Пожар Москвы. Наполеон и его штаб на возвышенности перед горящей Москвой"
 
Отечественная война 1812 года является одним наиболее ярких и драматических событий в истории Москвы. Покинутая жителями, разрушенная в результате пожаров, древняя столица стала символом мужественной борьбы русского народа против иноземных завоевателей. "Подобно скале гранитной, Москва противопоставлена была нашествию, и оно, приразясь к ней, раздробилось и обессилело" – так писал издатель журнала "Русский вестник", первый ратник московского ополчения С.Н. Глинка.
 
Высокая нравственная оценка обществом той роли, которую Москва сыграла в разгроме наполеоновской армии, нашла отражение и в графическом образе города, созданном русскими и иностранными художниками, граверами и литографами в 1810–1830-х годах.
 
 
Вид Петровского дворца в Москве. Литография Э. Остейна и Ж.-В. Адама. 1840-е гг.
 
Мое раннее знакомство с Петровским парком побудило меня взяться за перо и вспомнить то яркое, что остается нам на долгие годы от детства и юности. Сложилось так, что до семнадцати лет я рос в той загородной местности тогдашней Москвы, где расположился известный Петровский парк с его не менее известными цыганами. Их появление в парке и окрестностях объясняется прежде всего тем, что еще в XIX веке здесь были созданы разнообразные трактирные и ресторанные заведения. Они и стали местом работы многих кочевых и полукочевых таборных цыган. Автор не застал расцвета одного из любимых в то время загородных мест отдыха москвичей. Но свидетелем его увядания он поневоле сделался, и ему есть чем поделиться с читателем.
 
 

У Китайской стены

 
Москва. Лубянская площадь. Почтовая карточка издательства П.Г. Фон-Гиргенсона. 1897-1899 гг.
 
В этот раз наше путешествие пройдет по Китай-городу – от Варварских до Никольских его ворот, вдоль древней крепостной стены. Ильинка разделила узкое незастроенное пространство между сооружениями Китай-города и стеной на два проезда, почему-то высокопарно именуемых площадями. Старая площадь растянулась от Варварки до Ильинки, а Новая – от Ильинки до Никольской. Правда, в путеводителях и воспоминаниях, датированных 1870–1880 годами, названия площадей поменялись местами, что иногда вносит легкую путаницу.
 
Территория эта, к началу ХХ века ограниченная с одной стороны китайгородской стеной, а с другой – рядом торговых зданий и деловых контор, часто служивших своими нижними этажами сугубо утилитарным, складским, целям, издавна влекла купцов и предпринимателей. При полном пренебрежении к старине (которое, к несчастью, было присуще не только столетию нынешнему) местность эта застраивалась лавками, палатками и складами на протяжении трех веков, с того времени, как возведенные в 1534–1538 годах крепостные стены постепенно стали утрачивать свое первоначальное назначение. До конца XIX столетия деловые дома и конторы так и уживались с многоголосьем пестрого торгового мира. 
 
узнать больше...
 

Зарядье

 
Кремль. Общий вид. Почтовая карточка издательства П.Г. Фон-Гиргенсона.
 
Наш рассказ – об одном из древнейших уголков Москвы. Он находится в южной, приречной, части Китай-города и с XVI века (после того как на Красной площади и вдоль Москворецкой улицы от Варварки до Москворецкого моста появились торговые ряды) именуется Зарядьем. Подол, Поречье – таково старинное название квартала, ограниченного с юга Москвой-рекой, с севера – Варваркой, с запада – теперь не существующей Москворецкой улицей, а с востока – Китайским проездом. В XVI столетии, когда строились оборонительные стены Китай-города, начала складываться и планировка Подола. Издревле в Зарядье жили ремесленники, купцы, приказные, позже сюда переселяются бояре и духовенство. Однако после переезда двора в северную столицу туда же устремляется и большая часть служилого люда.
 
 

Тень Лефорта

 
 
Между славным и между великим
мужем великое находится различие;
славным может быть злого и
порочного сердца человек, но
великим таковой быть не может.
И.И. Голиков.
"Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта"
 
Лефортово… Это слово я впервые услышал лет этак тридцать назад, когда переехал сюда из самых недр пушкинской Москвы, из Харитоньевского переулка. Помните: «У Харитонья в переулке остановился наш возок…»? Впрочем, тут тоже все было отмечено печатью великого поэта: место, где он родился, крестился, жил первые годы. Но называлось оно – Немецкая слобода. Именно здесь еще при отце Петра Первого – царе Алексее Михайловиче – были поселены все иностранцы, немцы, как тогда именовали англичан, голландцев, швейцарцев, немцев, шведов (немцы, значит, немые, не говорящие по-русски).
 
Собственно Лефортово – несколько дальше, за Яузой; там и парк, и казармы, и Введенское (бывшее Немецкое) кладбище, и печально знаменитая Лефортовская тюрьма, и «Первая петровская гошпиталь» (ныне военный госпиталь им. Н.Н. Бурденко). Имя Петра доминировало. Лефорт был неизвестен. В школе такого не проходили. И только по роману А. Толстого можно было понять его значение.